Лежит под прозрачным колпаком его превосходительство господин посланник с видом капризно- презрительным: почему, мол, постороннюю пылинку с его лежбища не смахнули? Почему саркофаг у него плебейский, пластиковый, а не какой-нибудь из красного дерева с позолотой?
Сам решил, сам и сделал, чтобы Банана не втягивать. Такого пинка отвесил саркофагу – любо-дорого. Десяти секунд не прошло, как саркофаг с Вебером ушел за горизонт.
Преступление, ага. Однако в тот момент об этом как-то не думалось. Высоты надо льдом метр, зрачок Глаза того и гляди кончится, непременно выкатимся к Западным. А так – коснулись, подпрыгнули, Банан умудрился катер боком поставить, юзом пошли… Все-таки до белка не доскользили, встали. Отбуксировали нас куда следует, спустили в подледный ангар. А мы сдуру как полоумные орем: ловите, мол, саркофаг, пока еще летит, спасайте его превосходительство!..
Правильно, пора выпить. Стоеросовка перерывов не терпит. Ну, за вас, ребята!
О чем это я рассказывал? Нет, не склероз, а так, отдельные провалы. До склероза мне еще жить да жить… если доживу, конечно.
О посадке на Глаз, что ли? Тьфу, тоже мне тема. А! О Вебере! О господине посланнике метрополии Людвиге-Люции Вебере, персоне грата.
Поймали его Восточные. И нет бы им молчать – проболтался один! А Вебер как узнал, что это я его пинком летать отправил, словно ветошь какую, взбеленился до трясучки. Посинел, как эта стоеросовка, ножками сучит. Дескать, покушение на убийство дипломатического лица! Намерение осложнить отношения! Под арест террориста, держите его, хватайте!..
А я, между прочим, и не бежал никуда.
Перед местными я ни в чем не провинился, но почему бы им не сделать посланнику любезность? Правда, ни тюрьмы, ни карцера на сателлите не оказалось, так что меня вместе с его превосходительством отправили на планету и там уже засадили как положено. Ничего, сидеть можно. Камера чистая, еда очень даже ничего, обслуга вежливая. Музыка спокойная играет. Вроде и не тюрьма, а санаторий для тихо помешанных. Скучно только. Но я сразу понял, что долго мне здесь не рассиживаться…
И верно: трех суток не прошло – выпустили. Тоже из-за Вебера, конечно. О том, что с ним стряслось, я в подробностях уже потом узнал, но сомнений не было с первой минуты: с этим индюком что-то должно было стрястись.
Сначала все у него шло как заведено: осмотр резиденции, малый прием, аудиенция у премьер-министра, вручение верительных грамот… в дипломатическом-то протоколе Вебер собаку съел, куда до него местным… Ну вот. На третий день приглашают его на пикник, посвященный славной дате: тысячелетию самостоятельной истории этой планеты и отделению ее от метрополии. Это у нас на Земле по поводу тысячелетнего юбилея устроили бы торжественный прием с банкетом и шумиху на весь свет, а у здешних все проще. Речка, лужок, холмы, столики для избранных гостей состыкованы в эшелон, на столиках выпивка-закуска. Пикник, словом.
Премьер-министр, правда, не приехал, зато весь остальной кабинет в полном составе и с женами тут как тут. Ну и наш Люций-Людвиг. Он, правда, поморщился, когда узнал, по какому поводу гулянка, но пришел. Что с аборигенов взять, раз у них национальная традиция?
Никакого официоза – шум, веселье, а как в небо из-за кустов шутихи взлетели, так и вовсе пошел дым коромыслом. Господа министры галстуки развязали. Супруга министра торговли на столе отплясывает. Насчет повеселиться местные не дураки, куда нам до них. Но знают меру: оргий не устраивают, мордой в салате не спят. Культурный народ.
Ну вот. Где-то через час после начала веселья министр без портфеля, что сидел рядом с Вебером, предлагает тому тост: за то, чтобы все прошлые недоразумения между Землей и этой планетой остались в прошедшем 999 году и чтобы в новом тысячелетии воцарилось одно сплошное взаимовыгодное сотрудничество.
Отчего бы не поблагодарить и не выпить? Э, парни, вы Вебера не знаете! Он и без того сидел так, будто ему в штаны ежа засунули, а тут на министра посмотрел, как на дикаря с кольцом в носу, и давай ему объяснять сквозь зубы, что новое тысячелетие наступает с приходом тысяча первого года, а никак не тысячного. Министр же со смехом возражает: ничего подобного! Людвиг наш в ответ шипит раздраженно: «Вынужден обратить ваше внимание на тот факт, господин министр, что первое тысячелетие начинается с первого года, а второе, соответственно, с одна тысяча первого, поскольку никакого нулевого года не было», – на что министр охотно разъясняет: «Это у вас нулевого года не было, а у нас был. Первопоселенцы, как это ни прискорбно, целый год провели во взаимной вражде и впоследствии договорились тот год считать нулевым как не оправдавший надежд и фактически выброшенный».
Что тут скажешь? У каждого народа свой бзик – кому какое до него дело? Уважительно к тебе относятся, в морду не плюют, ну и молчи. Так нет же: господина посланника спесью с цепи сорвало. Глупости, кричит, не бывает нулевого года и не может его быть! А если ваши предки додумались до такой нелепости, то что можно сказать об их умственных способностях?!
Что? Где?.. А! Вы, ребята, на тот столик не обращайте внимания. Ну поспорили местные, и что с того? Сами и разберутся. Во, гляди, расплачиваются, уходят… Значит, дело серьезное, но нас оно не касается…
Вы что себе думаете, они отойдут за угол и морды друг дружке начистят? Дудки. Драк здесь вообще не бывает, разве что среди приезжих. А у местных способ выяснения отношений один: дуэль. Потому и демографической проблемы у них нет и не будет. Зато все чинно-благородно: равное оружие, секунданты, иногда тьерсы. Приятели дуэлянтов, значит, которым тоже неймется сцепиться друг с другом, чтобы дуэлянтам не так скучно было… И между прочим, войны между Западными и Восточными точно такие же. Равным оружием, равной численностью войск. Если у одной воюющей стороны боец заболел, другая сторона одного из своих на побывку отпускает, чтобы все было по-честному. И никаких тебе средств массового поражения, то есть для внешней обороны много чего имеется, а промеж себя ни-ни. Зато уж обычным оружием владеют так, как никакому коммандос не снилось. Филигранное мастерство. И кодекс чести у них, конечно, жесточайший, ему малышню с пеленок учат. Рыцари в латных подштанниках, одно слово. Вы их полное дуэльное снаряжение видели? Еще увидите. Есть на что поглядеть. Броня сверкающая, щитки, заслонки, локаторы, вороненые стволы торчат во все стороны… Прямо танк, разве что о двух ногах.
В общем, раскипятился наш Людвиг-Люций, а зря. Министр без портфеля слушал-слушал, да и заскучал. Лучше, говорит, возьмите свои слова назад, будем считать, что вы сказали их в запальчивости, и предадим инцидент забвению. И взглядом дает понять: чего, мол, еще ждать от землянина, кроме невежества.
Тут бы его превосходительству самое время на попятный пойти, ан нет. Положим, с премьер-министром он повел бы себя иначе, а тут перед ним, посланником самой Земли, какой-то туземный министеришко без портфеля! Напыжился Люций, как индюк, пожевал губами и ляпнул: посланники метрополии, мол, не имеют обыкновения брать свои слова назад, поскольку непродуманных слов вообще не произносят. Каков кретин, а? Ну да он еще не знал, чем для него дело кончится.
Сразу тихо стало, примолк пикник. Министр же молча принимает из руки помощника белую перчатку и этак небрежно швыряет ее к ногам господина посланника. Так, мол, и так, вызываю вас, милостивый государь, на поединок, право выбора оружия за вами.
Вебер сначала не понял. А когда до него дошло, побледнел и весь пятнами пошел, как осьминог, однако еще рыпается: «Позвольте напомнить вам, господин министр, что согласно международному праву дипломат неприкосновенен, а лицо в ранге посланника в особенности». Мол, ради добрососедства он, Людвиг-Люций, готов забыть неуместную шутку, и так далее, и тому подобное…
Ему, наверно, целый час объясняли, что шуткой тут и не пахло – все не верил. Вообще, выяснилась любопытная вещь: в метрополии, оказывается, никто не подозревал, что здесь никакой неприкосновенности дипломатов нет и не было в помине. Аборигенам же и вовсе невдомек, как можно гарантировать дипломатам бездуэльную жизнь. Как же тогда они сумеют достойно поддержать честь своей планеты?!
Готово: дипломатический конфуз. Дуэль с членом правительства, и ведь не отвертишься! Понимает Вебер: откажись он наотрез – тут же выставят вон с позором, и не летать сюда землянам еще лет пятьсот, потому как трусы и бесчестные люди. И вся карьера насмарку. Понимать-то он понимает, а что делать? Как спасти лицо? Сообразил: раз выбор оружия за ним, надо выбрать что-нибудь нелепое и уж никак не дуэльное. Если бы он предложил что-нибудь смешное, вроде пылесосов или роялей, то на первый раз, пожалуй, и сошло бы ему с рук, но с юмором у господина посланника было туго. Надулся он, как
