выжил. Сейчас последнее важнее первого, тем более что никаких чувств — ни раздражения, ни желания убить — к Акариону я уже давно не испытываю.
Итак, многонациональный отряд стоит в ожидании исчезнувшего командира и приближающихся врагов. Командир, конечно, изучает последних, пользуясь умением ходить по плоскостям. Церелис Ариеланн… Ей, как и отцу, подходит родовое имя. Внешнее сходство с вымершим хищником бросается в глаза. В некотором смысле возрождение породы — эти черты почти рассеялись к появлению Нелиора. Возрождение семейной породы — хорошая вещь, даже если оно приводит к революции. Назвать последнюю реформацией — это было действительно смешно, но современная молодежь этого не понимает. Осознают только повзрослев, если доживают.
Тонкокостной и высокой, с длинной челкой и красивыми глазами, молодой хищницы не видно. Скоро замечу ее — видимо, собирается сражаться не на этой плоскости, и убийства покажут местоположение. Скольких она потеряет? Врожденного дара полководца — такой отряд в определенных условиях тоже является войском — у нее быть не должно, как и настоящего обучения в этой области. В семье никогда не наблюдалось подобных талантов, Нелиору пришлось учиться, и не в лучших условиях. Одаренных полководцев у нас не было вообще. Обошлись и без них, обучение может заменить талант. Способности к навешиванию огромного количества чуши на уши в подобных делах важнее.
Вот и бой… Командовать она даже не пыталась, видимо, тоже знает свои способности. С ролью командира справилась и ее рабыня, сама демоница только убивала, и весьма неплохо для ее возраста. Видимо, творческая личность, как и отец.
Потери темных — один убитый и раненые преступники, сразу же вылеченные. Потери светлых — весь отряд, кроме двоих. Заслуга светловолосой рабыни и наследственных способностей Церелис Ариеланн. Малышка теперь, видимо, устроит допрос. У Нелиора к этому был талант — любопытно, в какой степени его унаследовала дочь. Она молоденькая, как все юные демоны, и, как все мы в этом возрасте, глупая, но все же родство имеет значение. Можно что-то делать хорошо и в юности.
Хм, кормить пленного эльфа мясом сородичей — интересно. И она начала не с того, которого привела с собой, хотя явно хотела этого. Проявляет осторожность — неплохо. Значит, периодически думает. Конечно, ей это не нужно, но привычка полезная.
Результат опытов с эльфами — жертв нет, смены окраса у личного эльфа нет, есть рвота в кустах, есть сведения о расположении эльфийских поселений. Наука ничего не получила, исследовательница развлеклась. Теперь на очереди преступники. На неделю их хватит… Новый метод траты свободного времени.
Лес весьма живописен в темноте, хотя разглядеть можно не слишком много. Где-то за моей спиной демоница со светящимися волосами, но не хочется повернуться и случайно разбудить ее, сломав какую- нибудь ветку.
Нет, сейчас я не боюсь.
Никогда не думал, что, пережив столько, можно страдать из-за отсутствия нормальной еды, комаров, ночного холода и жестких корней деревьев — но у страха есть свои пределы, и уже просто нет сил бояться боли, которая еще не воплотилась в жизнь. Сейчас царствуют иные чувства — и сильнее всех усталость. Усталость и тупое раздражение — когда обо мне забывают. Страх и отчаяние вспыхивают, когда мне причиняют боль… И исчезают с исцелением. Должно быть, я хорошо приспособлен к трудностям, иначе сошел бы с ума.
Но, может быть, безумие все же ждет меня. Одни бессонные ночи уже могут повредить разум — а забыться дольше, чем на полчаса, когда дрожишь от холода, не можешь отбиться от насекомых, и корни с упавшими ветвями явно хотят проткнуть меня насквозь, не получается. Я избалован. Демоницы — тоже, но у них есть амулеты, решающие такие проблемы, а у меня даже одежда не подходит для лесных путешествий.
Ночью мне наплевать на пытки из-за холода и комаров, днем наоборот. Мило. Но из-за усталости не получается бояться, когда нет боли — неплохо для психики.
Этих темных бы на мое место… Я бы с удовольствием тогда за ними понаблюдал. Но сейчас пусть лучше спят, так спокойнее и нет боли. Извращенки, что б им с нашими богами познакомиться… Да, я выбрал самое подходящее место и время для мыслей о морали — да и сам, по нашим законам, не имею на них права. Желание эмигрировать — страшный грех. А попытка, договор с демоном, надругательство над сородичами, пусть и из вольного клана? Даже если я не смогу выжить, в мерках нашей веры посещение ада мне обеспечено. Приятнее заранее стать атеистом и не мучиться.
Мысли путаются, думать о чем-то толковом я не могу уже очень давно. Голод, отсутствие сна, боль или в лучшем случае неудобства — все это не способствует адекватным размышлениям.
На плечо сзади легла узкая, почти невесомая ладонь, и я с трудом заставил себя не двигаться — так было бы только хуже. Кто это? На настоящий страх не было сил, и я просто с тупой усталостью ждал дальнейших событий. Тогда станет ясно, какой демонице не спится. Когда же это закончится?
Она убрала ладонь, и, вероятно, встала. Слышно ничего не было. Тонкий, почти невидимый силуэт появился сбоку… Темный, нет сияния глаз и волос. Эта действительно ненавидит меня — вторая просто развлекается. Для жертвы разницы нет. Все равно, что чувствует мучитель.
Она бесшумно опустилась рядом со мной, сбоку. Я смотрел прямо перед собой, но даже не пытался забыть о ней. Едва ли мне это когда-нибудь удастся.
Тонкие пальцы скользнули по лицу — я вздрогнул в ожидании боли, но она не пришла.
Поцелуй был неожиданным, и никакого сопротивления не получись. Длинный раздвоенный язык и теплые сухие губы вызывали отвращение — я слишком много воспоминаний.
Она этого и добивается?
Очень сильные эмоции, совсем рядом. Кто-то у кого-то вызывает отвращение… А кто у меня остался? Я приоткрыла глаза, просыпаясь окончательно. Так, демоны-преступники кончились, зеленые эльфы кончились, остались Флеан, Нэйле и Шашлык. Многоликая такие чувства испытывать не может, моя бывшая игрушка сейчас весьма довольна — ее эмоции я помню хорошо. И что она делает с эльфом? Весьма любопытно узнать. Раньше такого эффекта не наблюдалось, у него довольно крепкие нервы.
Я села, заставив хрустнуть какую-то невезучую ветку. Мне она спать не мешала — амулеты очень полезны, это только Шашлык ночами мучается. Спать, когда кому-то рядом плохо, веселее… Понимаю, почему длительные отношения между демонами и представителями других рас ни к чему хорошему для последних не приводят. Слишком весело заставлять кого-то испытывать неприятные чувства, разве можно удержаться? Соплеменники могут ответить тем же, но остальным труднее. Странно, что, по словам отца, нами еще кто-то интересуется… Оригинальный способ самоубийства.
Ладно, пора вставать. Чем они там занимаются? Хотя догадываюсь. О… Действительно, догадалась. Спать эльфом Нэйле не желает, но учитывая то, насколько это взаимно, у нее есть причины его целовать. Надо будет при случае тоже попробовать, но не сейчас, конечно, а когда Шашлык несколько успокоится. Потеря девственности мне в таком случае не грозит, даже если увлекусь — эльф нас совершенно не любит. Значит, если все же сумеет выжить, шансы на успешную жизнь у него будут неплохие. Кем-то из моих соплеменников или соплеменниц точно не увлечется.
А теперь можно ложиться. При таких событиях, происходящих рядом, мне наверняка станут сниться приятные сны.
Проснулась… Никто никого не мучает, зато солнце светит в глаза. Возмутительно, но уничтожать его не стоит, тогда придется переезжать в другой мир, и очень спешно. Чем бы заняться? Сначала, конечно, встать и разбудить Нэйле, а потом? Прекращать прогулку по лесу пока не хочется, тут мило, и свежий воздух… Если, конечно, не заходить в заросли цветов с влияющим на сознание ароматом. Но я ничего подобного не сделаю. Мне сознание еще пригодится в нормальном состоянии.
Я потянулась и села, оглядываясь. Все, за исключением многоликой, спали. Эльф — не слишком крепко, постоянно пытаясь устроиться поудобнее, Нэйле рядом со мной, совершенно спокойная и улыбающаяся. Как интереснее ее разбудить? Поцеловать, ударить? Трудно сразу решить. Она красива —
