целостное и уникальное явление. Более того, перечень проблем и вопросов, составляющих сферу внимания при новом неординарном подходе, весьма широк и объемен. Да иначе и быть не могло: философия нацеливалась на разрешение проблем, на первый план выводящих человека, жизненное бытие, корни его духовности, перспективы нравственного совершенствования, выяснение его судьбы в историческом процессе.
7. О призвании человека
Менеджер – наемный управленец, начальник! Если у вас нет ни одного подчиненного – вы не менеджер, а максимум специалист!
Религиозная философия как проявление духовного возрождения, характерного для России в начале XX в., продемонстрировала возможности постижения духовной жизни в самом широком контексте. Это в полной мере отвечало пониманию русскими мыслителями своеобразия самой философии. Так, по мнению С. Л. Франка, «философия по своей сущности является не только наукой, может быть, вообще она является наукой лишь в производном смысле, а первично, по своим коренным основаниям, она есть
Русское философское мышление, взяв на вооружение интуицию, посвятило себя разработке, возможно, главнейшей темы жизнепознания – поискам и обоснованию правды, той правды, которая зафиксирована в философской категории истина. Именно с поисками правды сопряжено постижение центрального религиозно-нравственного принципа мироздания. Сами познавательные устремления не ограничиваются отвлеченными, академическими интересами. Русская философия берет на себя ответственную задачу. Выступая как бы выражением религиозного поиска святости, эта философия предполагает дать силы человеку, чтобы преобразить мир, очиститься и спастись.
Проблематика русской религиозной философии охватывает в присущей ей полноте все стороны человеческой жизни, ее изъяны и изломы, с особым драматизмом и трагизмом вновь воспринимаемые и переживаемые современным человеком. И это неслучайно. Если обратиться к сфере творческого осознания реальности – философии, без труда обнаруживается один из ее центральных интересов, а именно – неослабевающее внимание к человеку. Характерной особенностью такого увлечения выступает побуждение рассмотреть человека как под углом зрения на его индивидуальную природу, так и в системе многообразных связей с внешним миром, то есть как результат длительной социобиологической эволюции.
Религиозная философия – понятие достаточно широкое, сфера ее интересов образует панораму из множества проблем, в перспективе которой можно выделить как бы два неразъединимых, но вместе с тем самостоятельных плана. В одном вырисовываются вопросы, имеющие прямое отношение к человеку, касающиеся, можно без преувеличения сказать, всех сторон его жизни – физиологической природы, разума, сознания, культуры и истории. Другим же она обращена в сторону духовности, религиозного сознания, в направлении к Церкви.
Человек – традиционный и первоочередной объект философской рефлексии. На разных этапах развития философской мысли постижение его целостности, выявление его сути сопровождалось приоритетным рассмотрением тех или иных качеств и особенностей человека как индивидуальности, как личности. С одной стороны, такому выборочному и дифференцированному подходу способствовал достигнутый уровень знаний, определенная мера развития науки. С другой, – играла роль социально-политическая атмосфера, формировавшаяся преобладавшими тенденциями развития культуры. И в зависимости от доминирующих условий конкретной жизни – от материального производства до высших проявлений духа – кристаллизовался и философский взгляд на человека.
Сказанное объясняет, какими принципами следует руководствоваться, выделяя проблему человека в русской религиозной философии, что должно служить критерием в современных попытках обратиться к трудам русских мыслителей в надежде выявить как историческую ценность их воззрений, так и использовать в своей жизни идеи, неустранимые из нравственной, в первую очередь, судьбы человека и его духовного сознания.
Для наших предшественников они выступали очевидным свойством философской работы, не требующим особых комментариев и пояснений. Это свойство заключалось в религиозном характере русской философии, в рамках которой сосуществовали идеалистическая (преимущественно) и материалистическая тенденции. Философия, как творческий процесс, для русских мыслителей была делом сугубо индивидуальным, личным. Это не значит, разумеется, что ими недооценивался или преуменьшался социальный, общекультурный смысл философии. Это не значит также, что ими не учитывался предшествующий философский опыт, отрицался сформированный тысячелетиями образ философии. Напротив, в русской философии прочно закрепилось уходящее в далекое прошлое представление о том, что человек, его действия и поступки, его судьба могут быть мыслимы и обозначимы лишь в философских конструкциях. Другое дело, что эти конструкции нередко отличались от классических, хрестоматийных схем философствования, принятых на Западе, да, пожалуй, и на Востоке.
Процесс отечественного философского движения был неравномерным, далек от прямолинейности и какой бы то ни было заданности. Но, даже принимая формы, на первый взгляд, уводящие от рассмотрения проблем человека, русская интеллектуальная мысль все более и более тяготела к их оттачиванию в философском сознании. Особо показательны в этом отношении XIX и XX столетия. Причем именно в начале двадцатого века этот процесс достигает своих наивысших проявлений, именно тогда русская религиозная мысль наиболее ярко высветила свои основные грани.
Здесь следует остановиться на представлениях о человеке как сложно организованной системе, само существование которой предстает как эволюция микрокосма, сравнимая разве что по масштабам духовных измерений с грандиозными космическими образованиями. Надо сказать, что взгляд на человека как на микрокосм, в котором как в капле воды преломляется мироздание, был свойственен и более ранним представителям русской философии. Так, уже Максим Грек уподоблял человека волнующемуся морю, «ветренными дыхании часте и люте смущаемому». Идея сложной структурной организации человеческого существа, человеческой жизни была небезразлична и другим русским мыслителям. Идея человека- микрокосма в своей развернутой форме была изложена Бердяевым в его книге «Смысл творчества» (1916), замысел которой раскрыт автором в подзаголовке – «Опыт оправдания человека». В своих последующих работах он неоднократно возвращался к микрокосму человеческой природы, связывал с этим образом постижение самых сокровенных пластов человеческой личности, хранящих глубину времен и лишь оттесненных узкостью сознания на задний план жизни.
Результативность философского познания человека, по мнению философа, достигается лишь в результате акта исключительного самосознания человеком своего значения. Более того, постижение мира для философии становится возможным лишь как его внутреннее познание через человека, который себя познает прежде и больше, чем мир. Разумеется, философские максимы о человеке при этом не порывают с религиозным содержанием, подчиняя поиск истины христианскому откровению. Задачей же религиозного сознания человечества выступает раскрытие христологического сознания человека, поскольку «истина о божественности человека есть лишь обратная сторона истины о человечности Христа».
Вот почему для Бердяева человек предстает микрокосмом, вот почему ему принадлежит центральное и царственное положение в мире. В более поздней работе «Смысл истории» (1923), которую он рассматривал как опыт философии человеческой судьбы, представление о человеке-микрокосме дополняется новым существенным содержанием. Он пишет: «Каждый человек по своей внутренней природе есть некий великий мир – микрокосм, в котором отражается и пребывает весь реальный мир и все великие исторические эпохи; он не представляет собой какой-то отрывок вселенной, в котором заключен этот маленький кусочек, он являет собой некоторый великий мир, который может быть по состоянию сознания данного человека еще закрытым, но, по мере расширения и просветления его сознания, внутренне раскрывается».
«Широко известная психологическая глубина произведений Достоевского основана на его представлениях о том, что каждая личность находится в непосредственной связи с первопричинами и сущностями бытия. Это – целый космос, мир в себе с неизмеренными глубинами и пропастями. Тем же определяется поэзия Тютчева, большого русского поэта, малоизвестного на Западе. Он испытывает метафизический ужас перед глубинами человеческой души, потому что непосредственно ощущает свою
