рационализаторы и изобретатели зона-индустрии вроде покойника Лодочника. Надо же!
Как мне было тут не пожалеть о моих старых добрых «монках» — минах осколочных направленного действия, — оставшихся в схроне в Ёлкином Лесу? Вот их, мои «монки», никаким «сникерсом» не отключить!
Жаль только, весят мои дорогие «моночки» по пять кило каждая… Замахаешься с ними по Зоне шароёбиться!
Тем временем, как будто что-то учуяв, проснулся Тигрёнок.
Он поднял над холодной землей свою продолговатую, накоротко стриженную голову на тонкой шейке.
Пару раз безгрешно хлопнул своими девчачьими ресницами. Принял сравнительно вертикальное положение. И глядя на меня глазами новорожденного ягненка, поинтересовался:
— Что-то случилось, Владимир Сергеевич?
— Ничего особенного. За исключением того, что у нас украли весь хабар.
— Весь хабар? — механическим голосом переспросил Тигрёнок, который, я допускаю, со сна подзабыл значение слова «хабар».
— Да-да! Весь! И твои «кварцевые ножницы» тоже!
— И мои «кварцевые ножницы»? — Мутные со сна глаза Тигрёнка сделались большими, как чайные блюдца.
— Да-да, и твои «ножницы»! Так своей девушке болезной и расскажешь! Мол, то да сё. Заснул на посту, как младенец. И пока я спал, вор отключил сигнализацию и вытащил рюкзак с артефактами прямо из-под моей костлявой задницы! Так что болей дальше, любезная Алёнка, пока я вора не поймаю!
Что ж, я был зол не на шутку!
Причем злился я даже не столько потому, что у нас украли артефакты — стыдно сказать, но это мне было не в диковинку, много раз приходилось мне терять ценные находки, становиться жертвой воров, мародеров, забывчивости и халатности — и собственной, и напарника.
В основном я злился потому, что меня, меня, опытного Комбата, унизил какой-то вороватый незнакомец! Практически плюнул мне в мое покрытое шрамами ветеранское лицо! Оскорбил меня страшным оскорблением — оскорбил действием!
Ну а еще, хотя я и не хотел в этом признаваться, я злился на самого себя.
Ведь я знал, почти на сто процентов был уверен, что мой башковитый и чертовски везучий спасеныш не высидит два часа в карауле. Я видел, что Тигрёнок слабенький, неорганизованный, не умеет концентрироваться, что он не выдержит, что он нюня и маменькин сынок, что он, в конце концов, не выспался прошлой ночью, да и кто бы выспался под ржавым брюхом МАЗа. Зачем же я поручил ему столь ценный рюкзак?
Нет бы самому спать с ним обнимку — и хрен бы кто-нибудь незаметно вытащил его из моих чутких объятий! Зачем я вообще заставил его караулить? Сидел бы уже до утра сам! В конце концов, я сам без сна спокойно могу сутки, особенно если стимуляторы нормально штырят…
Эх, воспитатель хренов. Макаренко недобитый…
— Но кто мог это сделать? Кто? Для мутантов это слишком сложно — отключить сигнализацию. Ведь так? — Тигрёнок мерил шагами серую проплешину поляны.
— Знал бы кто — убил бы на хер, — тихо произнес я.
— Неужели нету способа это узнать?
— Да какие уж тут способы… Могу посоветовать разве что гадание на кофейной гуще. Был у меня когдато приятель, сталкер по кличке План. Так вот он после того, как ему ногу на мине оторвало — тогда Периметр как раз в моду вошло минировать, — План податся в экстрасенсы. Теперь дурачит честных граждан в городе Луцке. Вот к нему бы обратиться не мешало! Он бы все прояснил: кто украл, какие кармы, что говорит эгрегор…
Тут мой взгляд упал на аномалию «царицыно зеркало», которое будто паутинка висело между двух стройных сосенок невдалеке от родника и слегка поблескивало своей невесомой псевдослюдяной поверхностью.
Зеркало, если кто вдруг не знает, имело такую странную особенность — записывать движущиеся картинки, которые в последние сутки-двое имели место быть непосредственно перед ним. И потом эти картинки воспроизводить.
Вот посмотришься в зеркало с утреца, пойдешь за хабаром, потом придешь к зеркалу спустя несколько часов, и оно — если его, конечно, не забыть инициировать — возьмет, да и покажет твою небритую похмельную рожу в утреннем варианте. И еще прочее другое, что видело после, — допустим, драку трех оголодавших псевдогигантов над трупом четвертого…
«Инициировать» зеркало проще простого — достаточно провести источником открытого огня в десяти сантиметрах от его нижнего края.
И тогда слюдяной экран, невесомый, как паутинка, из пассивного «записывающего» состояния переходит в активное, «воспроизводящее».
«А что, если… А что, если зеркало «записало» и нашего вора? Ведь, когда Тигрёнок заступил на вахту, было уже достаточно светло! Могло бы и записать! Качество изображения у зеркала, и это известно каждой собаке, ни к черту. Но с другой стороны, какое такое качество мне нужно? Я же не собираюсь с этой записью на премию «Оскар» выдвигаться в номинации «операторское мастерство»! И по телевизору показывать его откровения не собираюсь!».
Это была неплохая идея. Неясно только было, где взять источник огня.
— Слышь, Тигрёнок, у тебя зажигалка есть?
— Ну… должна быть. — Спасеныш рассеянно похлопал себя по накладным карманам брюк.
— Ты же вроде не куришь?
— Не курю. Но Алёна курила. К сожалению, курила. Поэтому я всегда ношу зажигалку… Для нее. — Тигрёнок едва слышно всхлипнул.
Мы стояли возле царицына зеркала и под успокаивающее журчание родничка таращили глаза в изменчивые образы, которые отражала поверхность этой редкой и обычно совершенно бесполезной аномалии.
— Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, — вспомнил я из классика, в очередной раз щелкнув зажигалкой у нижнего среза аномалии.
Появилось изображение.
Два темных ворочающихся свертка на земле, один чуть подальше другого. Вот эта гусеница в фиолетовом спальнике с оранжевой полосой — это я. А гусеница в кожаной куртке с капюшоном — это Тигрёнок. Налетевший порыв ветра раскачивает плавные еловые лапы.
Вот зюйд-вест гонит через зачарованную поляну Грибного Леса шар из сухих листьев. Гонит-гонит… гонит-гонит… и так пять минут.
До этого мы уже просмотрели несколько недлинных отрывков (зеркало не вело беспрерывной «съемки», оно включалось и выключалось когда заблагорассудится) — и пришли к выводу, что документальный фильм «Хроники сегодняшней ночи» был редким занудством!
Практически артхаус, если вы знаете, о чем я.
Водись в Грибном Лесу какие-нибудь звери — как в нормальном, обычном лесу, — можно было бы рассчитывать по крайней мере, что «в объективе» появится попрыгучий четвероногий, как в передаче «В мире животных». Типа зайчик точит зубы об осинку. Медведик точит коготки о кору лежащего на земле дуба-исполина. Волчек глодает бедренную кость серенького козлика.
А так… мутанты в Грибной Лес, как уже было сказано, не ходили. А значит, даже на шоу вроде «две самца псевдоплоти дерутся из-за самочки» рассчитывать не приходилось…
Мы провели возле зеркала не меньше часа.
Да что там, я колесиком зажигалки мозоль себе на большом пальце натер! И я уже собирался потихонечку сворачивать этот унылый приватный просмотр, когда нам наконец повезло.
— Глядите-ка, Владимир Сергеич… Вот тень какая-то движется! — вкрадчиво сказал Тигрёнок, указывая пальцем на «экран». — Движется. Со стороны тропы!
