Джованни удивил подобный ответ. Он помешкал несколько минут, а затем робко спросил:
— Но у вас есть возражения против нашего брака?
— Я молился Господу… и вижу, что ваша любовь крепка и искренна.
Джованни облегченно вздохнул.
— Но я уже сказал Есфирь, что различие в вероисповедании может помешать.
Джованни замер.
— Так как вас воспитывали в разных религиозных традициях, вы не сможете вступить в брак ни в церкви, ни в синагоге.
— Увы, я прекрасно это понимаю. И потому сказал Есфирь, что приму иудаизм.
— Да, она мне говорила, но это невозможно. Нельзя менять религию только потому, что решил жениться, — произнес Елизар твердо. — Моя дочь родилась еврейкой и ею останется. Ты родился христианином и всегда будешь христианином. У каждой веры свое величие, и нельзя пытаться это изменить. В каббале есть один образ, который я иногда использую, чтобы подчеркнуть многообразие религий: говорят, что Господь послал человечеству свет своего откровения в глиняном сосуде. Но этот свет был так ярок, что сосуд разбился, и Божественное откровение тысячью лучей разнеслось по всей земле. В каждом луче — отражение Господне, но ни в одном нет истины целиком. Я считаю, что у каждой религии есть только часть Божественной истины. Все части уникальны и незаменимы. Например, мы, евреи, подарили человечеству осознание того, что Бог един, что Он благ и что мы должны засвидетельствовать это праведной жизнью. Вы, христиане, подарили миру слово Господне и присутствие Иисуса Христа, сына Божия и величайшего из сынов человеческих. Между двумя вероисповеданиями нет противоречий, более того, они дополняют друг друга. Вместо того чтобы враждовать между собой, религии должны научиться изучать, уважать и обогащать друг друга, так как все они несут одну и ту же Божественную истину, которую никто из людей не способен охватить полностью. Таким образом, обращение в другую религию означает отрицание Божественного света своей собственной веры и отказ от дара Божьего.
Джованни понял слова Елизара. Более того, полностью с ними согласился. Но ему не было ясно, какое отношение они имеют к тому, что он и Есфирь могут пожениться.
— Значит, мы… мы можем заключить союз перед Богом? — спросил он неуверенно.
— Сам по себе он вполне возможен. Но из-за отношения окружающих — немыслим. Для христиан ты навсегда станешь предателем, а евреи будут смотреть на Есфирь как на блудницу, ведь наш закон запрещает ей выходить замуж за нееврея.
Джованни почувствовал, как боль пронизывает его сердце, и побледнел.
— Получается, что выхода нет, и вы не дадите нам свое благословение?
— Я этого не говорил. То, что кажется немыслимым безрассудством людям, даже самым верующим, иногда разумно и хорошо перед очами Господа. Лично я считаю — и уже говорил об этом Есфирь, — что такой брак, где каждый из супругов сохраняет свою веру, нужно держать в тайне, чтобы не вызвать возмущения и непонимания у религиозных общин. Это будет нелегким делом — вам обоим придется выглядеть христианами среди христиан и иудеями среди евреев. Если вы согласны взвалить на себя подобное бремя, я не вижу препятствий вашему союзу перед Всевышним. И даже, признаюсь, я очень ему рад.
На лицо Джованни вновь вернулись краски.
— Но кто освятит наш союз? Вы правильно сказали, что ни священник, ни раввин не согласятся поженить еврейку и христианина.
Елизар слегка улыбнулся.
— Я знаю одного раввина, который, возможно, не откажется провести церемонию в глубокой тайне.
— Здесь, в Алжире?
— Нет, в Иерусалиме.
— Иерусалиме!
— Насколько я помню, ты совершал паломничество в Священный город, когда ваш корабль захватили пираты?
— Д-да, — выдавил Джованни, смутившись.
— У меня там филиал банка и много друзей. Если выедем через три дня, то к Рождеству будем в Иерусалиме. Прекрасное место для свадьбы еврейки и христианина, не так ли?
Глава 81
— Иерусалим!
Елизар, едва заметив вдали крепостные стены Святого города, слез с коня на каменистую землю и опустился на колени. Есфирь и шестеро слуг-евреев и мусульман последовали его примеру.
Пропев гимн на древнееврейском языке, путники отправились дальше. Они вошли в город, прятавшийся за мощными стенами, прошествовали по лабиринту узких улочек и наконец остановились у двери, на косяке которой справа висела мезуза.[39] Им открыл огромный темнокожий человек лет тридцати, и радость озарила его лицо.
— Хозяин!
— Юссеф, мой добрый Юссеф! — произнес Елизар, обнимая великана.
Юссеф, вольноотпущенный раб, происходил из того же африканского племени, что и Малек. Его, так же как и управляющего, похитили арабы и воспитали в мусульманской вере, которой он продолжал ревностно придерживаться. Юссеф присматривал за домом Елизара в Иерусалиме.
В этом роскошном жилище в самом сердце еврейского квартала и расположились путешественники, утомленные долгой дорогой по морю и суше.
Тем же вечером Елизар, несмотря на усталость, предложил дочери и Джованни сходить к Стене Плача. В сопровождении слуги-еврея по имени Иуда они прошли по уже опустевшим улочкам и очутились у подножия сооружения, бывшего когда-то опорой для поддержания земляной насыпи, увеличивающей площадь Храмовой горы.
Елизар и Есфирь приблизились к Стене. Они коснулись ее, и Джованни с удивлением заметил, как дрожит рука старика. Отец и дочь вознесли молитву на древнееврейском.
Джованни стоял чуть в стороне, но даже его поразила энергетика этого места, где почти двадцать пять веков люди истово взывали к Всемогущему. Юноша закрыл глаза и поблагодарил Господа за встречу с Елизаром и Есфирь, которые вернули в его жизнь простое, искреннее счастье. Почти незаметно вера в Бога вновь нашла путь к его сердцу. Но в то же время Джованни чувствовал, что до полного умиротворения еще далеко. В его душе оставалось пятно мрака, и Джованни даже знал почему. Путешествие в Иерусалим вновь пробудило в нем гнетущую ненависть к убийцам мессера Луцио, и юноша не мог от нее избавиться.
Помолившись минут двадцать, Елизар подал знак Есфирь, Иуде и Джованни следовать за ним. По ступеням с правой стороны стены они поднялись на площадку. Изумленному взору Джованни предстали два великолепных строения, залитые серебристым лунным светом. Огромное белое здание, которое окружали мраморные колонны, и голубое, восьмиугольное сооружение, увенчанное золотым куполом.
Елизар показал рукой на второе строение.
— Это Купол Скалы, который еще называют мечетью Омара, в честь халифа, который повелел возвести ее на том самом месте, где, согласно мусульманскому преданию, пророк вознесся на небеса, к трону Аллаха.
Елизар повернулся и кивнул в сторону белого здания.
— А это мечеть Аль-Акса. Ее построил халиф аль-Валид вскоре после завершения строительства Купола Скалы. Пятьсот лет назад Святой город захватили крестоносцы и превратили мечеть в жилье для христианских правителей; когда же три века спустя султан Саладин отвоевал Иерусалим, она вновь стала исламской святыней. Сегодня это место считается для мусульман самым святым после Мекки и Медины, где жил пророк Мухаммед.
Маленькая группка людей молча бродила по эспланаде Храмовой горы. Джованни ощущал
