— Сходите, говорю.
— А ты кто такой?
— Да не только я. Вот — все.
— Кто — «все»?
— Ну… мы… ребята.
— И ты, что ль?
— Ну… и я… А я что?
— Ска-а-а-жи… — уничтожающе протянул Радик. — Па-адумаешь, персона какая! Еще указывает! Захотим — пойдем, захотим — не пойдем! Не пойдем — и все!
— Да хватит тебе, Радик! — вмешался Войленко.
— А чего он? Указывает! Стану я из-за всякого… Пошли, Женьк!
Даже на улице Радик не мог успокоиться.
— Указчики! Мы сами себе указчики!
Женька понуро брел сзади и помалкивал, зато Крюков сочувствовал:
— Ишь, как он себя хозяином здесь держит! Всего в прошлом году приехал, а уже командует! Я вот, например, целых восемь лет учусь. Я еще с Женькиным старшим братом учился, который сейчас в ремесленном. Я со многими учился! Все порядки знаю, и то… Сегодня он приказывает: делай укол, завтра скажет: давай я на тебе верхом поеду, послезавтра…
— Верно! Но только у него ничего не выйдет! Мы никого не боимся! Как бы нас не испугались! — бахвалился Радик. — Мы можем чуть не весь класс вызвать один на один!
— И Войленко?
— Ну… Войленко, конечно, нет. Зато мы с Войленко — вот как! — Радик сложил вместе два указательных пальца. — Мы с ним летом втроем — он, я и вот Женька — знаешь, сколько рыбы переловили? Каждый день ходили.
— А Саньку?
— Санька не станет из-за какого-то там Комара… Сравнил: мы и Комар! Мы все можем!
— «Законно, — заметил капитан Витема». — Только не очень хвалитесь.
— Хвалимся? Мы? — вспыхнул Радик. — А хочешь, мы тебя сейчас с этого мостика спихнем? Тогда узнаешь, хвалимся мы или нет!
Крюков тотчас отодвинулся от края мостика и покачал головой:
— Это ни к чему. У меня такое дело: ботинки велики, набьется в них снег, и пропало все! И вообще мне надо в одно место — дело есть в читальне. Вы, конечно, на укол не пойдете? И правильно! Я тоже. «Всего! — воскликнул капитан Витема, уходя в неизвестном направлении».
— Значит, не пойдем? — спросил Радик Женьку, когда Крюков ушел.
— Вообще-то… — неуверенно начал было Женька, но Радик его решительно перебил;
— Нельзя Крюка подводить! Раз договорились — значит, все. А то будет не по-товарищески!
— Оно так…
— Ну и порядок! Погуляем минут тридцать и придем, как будто сделали!
Радик и Женька уселись в парке на такую скамью, чтобы были видны большие часы на столбе, и принялись ждать.
Тоскливо и медленно шло время. Казалось, стрелки часов и не двигаются, но друзья терпеливо отсидели, сколько полагается.
В школьных воротах они увидели Радикова брата—Желтухина — с товарищем.
Первоклассники с чрезвычайно деловым видом возвращались откуда-то, махая руками, пронзительно спорили о чем-то непонятном:
— А вот и неправильно! И вовсе это не четвертый но мер! Четвертый номер — розовый, а это — третий!
— И зеленые — третий?
— Зеленые — это второй! Вот красные — третий!
При этом они сосали что-то сладкое, по всей видимости-ириски.
— Эй, вы! — окликнул их Радик.
Первачки остановились и подозрительно глянули не Радика с Женькой.
— Вы чего тут расхаживаете?
— Мы не расхаживаем! — независимо ответил Желтухин. — Это вы расхаживаете, а у нас пустой урок, и мы уполномоченные!
— Мы уполномоченные купить нитки, — добавил его ушастый товарищ. — Мы теперь вышиваем на уроке труда. Крестиками…
— Врете! Вы, наверное, гуляете?
— Это вы гуляете! — заявил Желтухин. — Вас послали делать укол, а вы не пошли и гуляете, что?
И откуда они все это знали?
— Ириски на какие деньги купили? На уполномоченные?
— Мне мама дала двадцать копеек, и у Стародубцева было шесть копеек!
— Верно, — подтвердил Стародубцев. — У меня ровно шесть!
— А ну, покажите нитки, может, вы врете! И давайте нам по ириске!
Стародубцев полез было в карман, но Желтухин дернул его за рукав:
— Стародубцев, не показывай им! Не давай им, Стародубцев! Бежим скорей, а то опоздаем!
Быстро работая локтями, они пронеслись через двор и, очутившись на крыльце, задорно закричали:
— Что, поймали? Что, поймали? Прогульщики! Скажем вот!
Радик погрозил им кулаком.
— Глянь, как они осмелели! — сказал он Женьке. — Совсем от рук отбились! Я им покажу! Они у меня узнают!
— Это надо, — кивнул Женька. — А то никакого от них житья не будет! Только вот интересно: как они все пронюхали?
— Это народ такой… О! Звонок! Пошли!
В коридоре они наткнулись на Анну Ефимовну.
— Ну как? — спросила она. — Не умерли? Я так и знала! Завтра у меня занятий нет, послезавтра будьте добры остаться после уроков, чтоб я вам объяснили все, что вы прогуляли, потому что это важно!
И она пошла дальше, а из класса высыпали ребята, и впереди всех — Крюков!
— Ты это так? — удивился Радик, — В читальню не пошел?
— Каждый человек, — наставительно сказал Крюков, — может сначала собираться в читальню, а потом раздумать. Вот я и раздумал.
— Ну, сделали? — спросил Войленко.
— Тоже раздумали! — усмехнулся Радик. — И вообще, что вы привязались? Тебе больше всех надо?
— Не мне.
— А кому? Ну, кому? Ему, что ль? — Радик показал на Комарова, который сейчас участия в разговоре не принимал, а стоял в отдалении. — Я ему дам!
— Ладно! — одернул его Войленко. — Что ты все «дам» да «я»! Только и слышно! А кому ты дашь? Может, и мне?
— Я не про тебя… — сразу сбавил тон Радик.
— Ну, а кому? Никому ты не дашь! И Комарову тоже! Чем он хуже вас?
— А лучше? — изумился Радик.
— А хуже? — спросил Санька. Окружающие недобро молчали.
Радик обернулся было к Саньке, но Войленко, крепко взяв его за рукав, повернул к себе лицом:
— Чем хуже, скажи? Что слабее? Так я вот — сильнее… И вы можете это проверить. Хоть сейчас,
