иностранных дел Игоря Иванова! И Игоря Юсуфова, и.о. министра энергетики, тоже не было. Впрочем, в какое-то мгновение мне показалось, что вот же он, господин Юсуфов!
Но я ошибся. Это был не Игорь Юсуфов. Это был Сергей Лавров, до сих пор бессменный представитель России в ООН. Но что же это они все так друг на друга похожи! Игорь Юсуфов — на Сергея Лаврова, Игорь Иванов — на Михаила Швыдкого, Михаил Швыдкой — на Михаила Фрадкова… Так ведь когда-нибудь и сами запутаются.
За столом началась тревога. Министры яростно бросали свои тела в кресла и замирали в них.
Но заседание так и не начиналось. Почему же все снялись так вдруг? А просто кто-то один рассеянно присел на свое место — и процесс стал неконтролируемым. Это напоминало детскую игру, когда стульев в кругу на один меньше, чем людей, бегущих вокруг них под музыку и лихорадочно занимающих свободные места, как только обрывается музыка. Кто-то остается стоять. Он проиграл.
Одно место в первом ряду пустовало. На него и обратил самое пристальное внимание министр культуры Михаил Швыдкой. Подойдя к министру иностранных дел Игорю Иванову, он попросил его пересесть на пустующее место.
— А я на ваше место сяду, — сказал он господину Иванову.
— Меня куда посадили, там я и сижу, — после короткого замешательства уверенно и твердо ответил Игорь Иванов.
Михаил Швыдкой вопросительно посмотрел на него. В этом взгляде не было ничего, кроме вежливого удивления.
— Табличка моя тут лежала, — добавил Игорь Иванов, — на этом стуле. На него и сел.
Господин Швыдкой со все возрастающим удивлением глядел на министра иностранных дел. Ему, похоже была непонятна такая горячность в столь пустяковом деле.
— Конечно-конечно, не беспокойтесь, — министр культуры даже успокаивающе помахал рукой господину Иванову, и отошел.
— Вот же было пустое место, — пожал плечами министр иностранных дел. — Садился бы, да и все.
Михаил Швыдкой услышал это замечание и уже из прохода пробормотал:
— Я между силовиками не сажусь. Плохой знак.
После заседания его участники выглядели усталыми. Губернаторы вяло пытались в рамках единой корпорации наладить сотрудничество с министрами. После одной из таких попыток, уже в гардеробе, министр здравоохранения и соцзащиты Михаил Зурабов горько сказал:
— Какой же я хреновый министр…
— Давно вы это поняли? — спросил я.
— Да я-то с самого начала знал…
Министр регионального развития России Дмитрий Козак великодушно сообщил журналистам, что «по инфраструктуре (олимпийского строительства в Сочи. —
— Есть еще одна небольшая проблема, — озабоченно сказал Дмитрий Козак. — Надо уложиться в положенные сроки.
Грустно глядел на происходящее министр экономического развития Герман Греф. Он слишком много знал. А об остальном догадывался.
Министр социального развития и здравоохранения Татьяна Голикова вошла в кабинет вместе с остальными министрами. Она была в черной кожаной куртке, которая придавала ей совершенно бескомпромиссный вид. Именно так в свое время и выглядели, видимо, комиссары здравоохранения.
Входя в зал, министр иностранных дел Сергей Лавров отказался сдать свой телефон. Увидев табличку со своей фамилией, он объяснил ей, что он сдавать телефон не будет, потому что уже сделал это раньше.
В день приезда делегаций на внеочередную сессию ОПЕК в отеле «Шератон» было огромное количество журналистов. Кто-то кричал в трубку «Пол, Пол, ты же был в России… Если я назову Сечина „товарищ министр“ — это правильно?! Почему я идиот, Пол?!»
Балочная машина «Тимберджек» предупредительно жужжала двумя металлическими дисками. Господин Путин, подъехав на поляну с гравием, чуть не прошел мимо этой машины, но кто-то из сопровождавших его министров обратил на нее внимание. В мгновение ока хищная железная лапа захватила ствол дерева, диски спилили его, и оно рухнуло — в сторону от президента России. Тут же другая железная лапа ободрала сосну как липку. Еще через несколько секунд ствол был распилен на десяток чурочек. Стало тоскливо.
— Представляете, одна такая машина — и 120 человек уже не нужны, — сказал министр экономического развития и торговли Герман Греф, стоявший в стороне от президента. — То есть производительность труда повышается в 120 раз.
— Так уж и в 120? — усомнился я.
— Да мы посчитали! — воскликнул Герман Греф. — В 120. Там же компьютеры. Один такой компьютер — и 12 журналистов уже не нужны.
— Два таких компьютера — и целое министерство может отдыхать, — добавил я.
— Конечно, — на удивление легко согласился Герман Греф. — Очень хорошая машина.
— А вообще, вы думаете, будут смотреть наше кино? — задал кинематографистам самый неприятный вопрос президент.
— Будут, — убежденно ответил Сергей Жигунов. — Никуда не денутся.
— Да?
— Конечно. Наши телесериалы ведь смотрят по телевизору. А раньше смотрели мексиканские. Почему?
— А уже неинтересно людям, от кого Кончита забеременела, — пояснил президент.
— Конечно. Все знают, что от Луиса Альберто, — поддержал его министр культуры Михаил Швыдкой.
Над столом повисла минута молчания. Я даже посмотрел на министра внутренних дел Рашида Нургалиева, в ведомстве которого, надо полагать, родился в это мгновение новый сотрудник.
— А чего это вы не в отпуске? — спросил меня министр финансов Алексей Кудрин.
— А вы? — спросил я в ответ.
— А я — бюджет, — исчерпывающе ответил Алексей Кудрин.
Не уточнил только, в каком он чтении бюджет.
Беззаботный вид господина Кудрина приводил в чувство: требовать от этого человека можно чего угодно. Труднее что-то получить.
Журналисты пытались докричаться до министра экономического развития Германа Грефа, который стоял высоко на ступеньках лестницы, ведущей со второго этажа в фойе, что он будет делать с инфляцией.