состоит в том, что мы должны говорить ребенку: «Попытайся сформировать свой вкус. Попробуй хотя бы чуть-чуть». Иногда тот факт, что мы просим ребенка попробовать, приведет к тому, что ребенок позволит положить себе хотя бы чуть-чуть этого блюда на тарелку. И потребуется много времени, иногда несколько месяцев на то, чтобы этот кусочек попал к нему в рот. Есть дети, которые швырнут тарелку в другой конец комнаты, если положить им на тарелку что-то, чего они не хотят. Мне кажется, вы тоже с этим встречались... Если о подростках можно сказать, что они могли уже это пробовать раньше, когда были меньше, то детей 10—11 лет, которые до 6-8 лет питаются очень избирательно, нужно обязательно попытаться убедить пробовать новые продукты. Это очень сложно, потому что заставлять ребенка есть насильно нельзя ни в коем случае. Наша задача состоит в том, чтобы показать ребенку, что мы любим это блюдо, что его товарищам оно тоже нравится. Не всегда можно сказать ребенку: «Понюхай, это вкусно пахнет», потому что ему, может быть, так не кажется. Зато иногда можно предложить ребенку пощупать этот продукт руками, даже если положено есть вилкой. Для этого ребенка необходимо найти что-то, что может его заинтересовать в том кусочке, который его просят съесть. Я думаю, что вы знаете детей, которые кладут в рот какой-нибудь кусочек – неважно мясо это или овощи – жуют его, но не глотают. Они делают нечто подобное соку, который они глотают, а все остальное выплевывают. Мне кажется, что иногда это можно разрешать, даже в течение длительного периода, потому что этот сок позволяет им получать питательные вещества, и это главное. Но затем требуется большая работа, направленная на то, чтобы ребенок не скапливал еду во рту. Начинать надо с маленьких порций и говорить ему: «Послушай, ты уже хорошо все прожевал, у тебя во рту чуть-чуть еды, теперь глотай». Иногда у таких детей именно этот переход пищи изо рта в горло затруднен. Некоторые из них помогают себе проглотить то, что было во рту, запивая еду водой, а некоторые заедают её хлебом. Но больше им ничем нельзя помочь, разве что следить за тем, чтобы они не набивали себе полный рот. В данном случае ребенок, который выплевывает на тарелку то, что у него было во рту, нарушает социальную норму. Но наша главная задача – не научить ребенка есть правильно, а научить его просто есть и лишь затем обучать его правильно вести себя за столом. Есть дети, которые просто начинают плохо себя чувствовать, когда едят, но, по-моему, это не значит, что мы не должны их просить резать ножом то, что находится у них в тарелке. Есть дети, которых начинает тошнить за столом. Конечно, нам это не очень приятно, но это не означает, что мы не должны предложить им все-таки попробовать немножко. Но можем ли мы, в конечном итоге, быть совершенно уверенными в том, что та еда, которую мы предлагаем ребенку, подходит ему? В данном случае требуется немалая работа по сопровождению детей для того, чтобы они чувствовали себя комфортно. На это требуется очень много времени. Мне кажется, помогает то, что мы едим все вместе. Часто бывает, что один ребенок говорит другому: «Давай, ешь, вкусно же!» Мне кажется, что, находясь в группе, дети сами помогают друг другу.
Я бы сказал, что если ребенок выплевывает пищу, это не вызывает никакой негативной реакции со стороны детей, усвоивших социальные нормы. Если же его тошнит, то все остальные отреагируют на это, как на проявление болезни. И вообще, как можно реагировать на такие вещи? Когда ребенка тошнит в первый раз, нас это застает врасплох, потому что нам не удалось опередить события. Первое, что нужно сделать, – быстро все убрать, чтобы восстановить приятную обстановку во время еды, как для всех ребят, так и для того ребенка, который плохо себя почувствовал. Это не значит, что мы делаем вид, что ничего не произошло, но в данный момент главное – все убрать. После этого можно начинать проводить с ним целенаправленную работу. Мы просим его пойти умыться, почистить свою одежду, а если нужно, мы ему в этом помогаем. Затем мы помогаем ему взять чистую тарелку, чистые приборы и вернуться на место. Очень часто ребенок использует подобное событие как повод избежать ситуации, которую он не выносит. Иногда он может подумать, даже если в его голове это не очень четко выстроено, что раз он плохо себя почувствовал, то ему разрешат уйти. Наша цель – вернуть его к ребятам до конца обеда. Ему можно либо еще раз предложить немного той еды, которая ему не понравилась, либо следующее блюдо – и это решать вам в зависимости от того, насколько хорошо вы знаете этого ребенка. Что касается детей, которые выплевывают остатки пережеванной пищи, нужно с пониманием относиться к этой проблеме в течение какого-то времени. Можно также ввести новое социальное правило и объяснить им, что всем остальным ребятам неприятно видеть то, что остается у него в тарелке. Для некоторых из таких детей мы установили плевательницу в углу столовой. Мы говорим ребенку: «Послушай, если ты действительно больше не можешь, и тебе очень хочется выплюнуть, то делай это в плевательницу, а не в свою тарелку». Это позволяет управлять ситуацией и не делать вид, что ничего не произошло. Затем ребенок может вернуться к столу и закончить обед в приятной для всех обстановке.
У нас в столовой стоит пять столов, и за каждым из них вместе с детьми сидит один воспитатель. Я вам уже говорил, что в основных группах 15 детей, с которыми работают 2 воспитателя. У каждой группы два стола, и каждый воспитатель сидит за столом с детьми из своей группы. Но в центре столовой стоит еще один стол, за которым тоже сидит воспитатель. Это делается для того, чтобы временно держать или установить дистанцию между воспитателями основных групп и детьми. Когда в Центр приходит «новенький», каждый из них «получает» своего воспитателя, который сначала работает с ребенком индивидуально и постепенно вводит его в основную группу. Очень часто «новенькие» сидят за этим «центральным» столом вместе с воспитателем, который их сопровождает. За этим же столом могут сидеть дети, которые, наоборот, уже давно посещают Центр, но не могут находиться за одним столом с воспитателем, который ведет их основную группу, потому что между ними периодически возникают конфликты. Например, ребенок мог кинуть камень в своего воспитателя или укусить его. Как мы реагируем на этот поступок? Мы говорим ребенку: «После того, что ты сделал, воспитатель не хочет сидеть с тобой за одним столом – и это совершенно нормально. Он находится рядом с тобой, чтобы помогать тебе, а не для того, чтобы ты причинял ему боль. И пока ты не извинишься, ты будешь есть с другим воспитателем за другим столом».
Мы используем процесс еды еще и для того, чтобы решать проблемы, которые возникают в течение дня. Этот отдельный стол для воспитателей, которые не работают в основной группе, позволяет нам приглашать на обед незнакомых людей, наших гостей. Вы знаете, что прием пищи – тяжелая процедура для детей, особенно для малышей, и внесение в нее изменений, в частности приглашение за стол нового человека, вызывает много волнений. Мы решили, что за столом, который предназначен для основной группы, у каждого ребенка должно быть свое место. Мы выбираем это место сами, потому что мы знаем всех ребят, мы знаем, с какими соседями ребенку будет легко, а с какими – трудно. Тут выбора у него нет. Если мы приглашаем кого-то дополнительно, то это уже что-то новое, а всякое новшество тяжело переживается детьми. Поэтому проще иметь отдельный стол, за которым все меняется, и всегда сидят разные люди, и это помогает вносить изменения в окружающую действительность и немного «поколебать» ее незыблемость.
Изменения вносятся также в связи с днями рождения ребят. Ребенка, который может делать выбор, мы спрашиваем, кого он хочет пригласить за свой стол. В данном случае растущий человек должен сделать самостоятельный выбор, он должен быть в состоянии нарушить привычный ход событий, чтобы принять того, кого он любит: это может быть его приятель или, например, другой воспитатель. Когда проводятся праздники, мы полностью меняем расположение столов: мы можем сделать один общий стол для всех или два стола, дети сами могут выбрать себе место. Это, конечно, исключительный случай, но такие случаи нужно придумывать, чтобы не впадать в излишнюю ритуализацию. Ритуалы, устанавливаемые только для того, чтобы ребенок избавился от стереотипии и приступов гнева, которые являются проявлениями его нарушений, никоим образом не влияют на причины этих явлений. Такая установка характерна для всех поведенческих подходов. Мы же пытаемся «докопаться» до первопричины и добиться того, чтобы ребенок понимал смысл пережитой ситуации.
Что касается подростков, то у них процесс еды выстроен по другому принципу. Когда открылся Центр для подростков, мы начали с того, что сами выбирали для ребят место в столовой. Однако вскоре мы поняли, что обращаемся с ними, как с маленькими. Подростков связывают более близкие отношения, и некоторые из них могут выбирать себе места сами. Мы заметили, что некоторые ребята никогда не меняют своего места, а другие могут его менять и выбирать того, с кем они хотят сидеть.
Мы здесь тоже меняем заведенный порядок: например, не за каждым столом есть воспитатель и никогда не случается, чтобы один и тот же воспитатель сидел за одним и тем же столом два дня подряд. Мы
