потеряна. И какой чудесный повод вовсе не ходить к мертвому волшебнику! - Оно такое...
- Перестань!
- Я хочу, чтобы ты понял, какое оно, - в женщине заговорило коварство. - Это несправедливо, что и я, и Чиптомака надевали ожерелье, а ты, который его несешь и охраняешь - нет! Надень его!
Салакуни уставился на ожерелье так, будто впервые его увидел. В самом деле, это несправедливо! Черная Луна, которая довольно спокойно отреагировала на поступок Лариммы, теперь вознегодовала и вонзила в грудь воина тысячи стальных иголок.
- Несправедливо! - вслух повторил Салакуни и заскрипел зубами от боли. - Все равно несправедливо, это ведь ничего не изменит!
- Не изменит, не изменит! - поддакнула Ларимма. - Лэпхо, что же ты молчишь? Скажи ему, что это ничего не изменит!
- Не знаю, и-эмма, - буркнул старик. - Нет в этом ожерелье ничего особенного, наверное, можно и надеть...
Гигант решительно остановился. Черная Луна тут же принялась за него всерьез, но немного поспавший, отдохнувший Салакуни теперь оказался готов бороться. Он взял ожерелье обеими руками и медленно поднес к лицу. По щекам покатились капли пота, который тут же смешался со слезами - боль стала почти невыносимой.
- Ой, не надо, не надо, не надо! - запричитала Ларимма, испугавшись за жизнь воина.
- Несправедливо... - прошипел Салакуни. Руки его дрожали, будто сопротивляясь хозяину. - Лучше убей меня, Черная Луна...
Салакуни выпучил глаза, огромные белки быстро наливались кровью. Из прокушенной губы побежала струйка крови. Ларимма не выдержала и повисла на его руках, пытаясь отнять их от лица.
- Помоги мне, Чиптомака! Он же убьет себя!
Старик в нерешительности остановился. Убьет себя? А может быть, так будет лучше всем? В то же время, если Черная Луна так сопротивляется этому безобидному поступку, то что это должно означать?
- У-у-у!! - Салакуни запрокинул голову и чуть пошевелил локтями, сбросив Ларимму. - У-у-умираю!..
Резким рывком, будто вгоняя в живот копье, подобно окруженному врагами Н'гборо, он надел ожерелье. Металлический кругляш звонко шлепнулся о могучую грудь, последние золотые колечки скатились на землю. Не отрывая глаз от друга, Чиптомака присел и на ощупь собрал их.
- Ну что?! - пискнула Ларимма. - Ты жив?
- Жив, - очень спокойно ответил Салакуни и, опустив голову, посмотрел на грудь. - Черная Луна... Вы смотрели на нее, когда надевали ожерелье?
- Нет, - признался Чиптомака и Ларимма тоже удрученно покачала головой.
- Она очень красивая, оказывается. И вовсе не черная, а желтая, как луна. Поэтому ее так и называют. Вот только почему Черная?..
- Потому что мы видим ее черной, - предположил старик. - Что ты чувствуешь? Она тебя отпустила?
- Она меня... Да, она меня больше не трогает. Не обижает, - постарался выразить произошедшее Салакуни. - Она считает меня хозяином. Демоном!
Чиптомака сыграл на гуоле нервную трель. Хорошо это или плохо? Черная Луна больше не страшна, но ведь демону это не понравится, и белому человеку Кипауси - тоже.
- А если ты попробуешь его снять? - осторожно спросил он. - И-эмма, надо с этим разобраться.
- Ты с ума сошел, старик! - Салакуни дышал полной грудью и улыбался всеми зубами сразу. - Снять! Как бы не так! Ты не знаешь, что такое Черная Луна... Все, мы останавливаемся. Или, может быть, вернуться к тому оленю? Нет, далеко. Мы останавливаемся здесь, я лягу спать, и буду спать как великий герой, три дня и три ночи!
Старик и Ларимма переглянулись, оба нахмуривались, торопливо осознавая происходящее. Они уже и забыли, что Салакуни, предоставленный самому себе, отличается упрямством, но не умом.
- Любовь моя, тут где-то бродит опасный белый человек, - осторожно сказала Ларимма.
- Разбуди меня, когда он появится, - воин уже лег. - Я оторву ему ноги и зашвырну на чапальму.
- А еще мы совсем недалеко от болота, - вставил Чиптомака. - В прошлый раз демон шел за нами до озера арчаков, а здесь и подавно сможет нас отыскать!
- Он огромен, и ходит, ломая деревья... - пробурчал Салакуни, уже с закрытыми глазами. - Караульте, услышите треск - сразу будите меня...
Ларимма хотела было что-то еще сказать, но услышала богатырский храп и закрыла рот. Чиптомака еще немного поиграл на гуоле, прогуливаясь вокруг спящего богатыря.
- Мы ничего плохого не натворили? - спросила его женщина.
- Ты, - уточнил старик и поразмыслил. - Не знаю, что могло стать хуже. Мы и так отправлялись на смерть, а теперь вроде бы стоим на месте. Теперь смерть придет к нм. Нет, ты ничего особенного не натворила.
- Ты думаешь? - облегченно вздохнула Ларимма и опустилась рядом с Салакуни, погладила его по груди. - По-моему, она стала не такой черной. Ее почти не видно, и на ощупь она только чуть-чуть горячая.
- Может быть, ее можно срезать? - Чиптомака подобрал беспечно оброненный гигантом меч и построгал пальцем лезвие. - Немного затупилось о корни... Ты говорила, купцы привозят вам железное оружие с востока?
- Да, но оно очень разное. Есть самое дешевое, оно гнется и ломается. Есть такое, что быстро тупится, а есть, которое вообще не нуждается в заточке. Такие вещи находят где-то, а не делают.
- Восток... - пробормотал старик. - Там, значит, тоже живут люди? Может быть, отправиться туда, раз на берегах Квилу ищут Салакуни, чтобы отомстить за убийство, а в Шерешене тебе нельзя появляться? Там наверное, никогда не слышали гуоля...
- Восток - мало изведанная страна, - осторожно заметила Ларимма. - Ты думаешь, что нам теперь не нужно идти на болото?
- Нам теперь нужно попытаться удрать подальше от демона С'Шуги от белого человека, который за демоном охотится. Если успеем, во что мне не верится, - Чиптомака безжалостно разбил надежды женщины. - И-эмма, у тебя на глазах слезы! Что тебе теперь не нравится?!
- Не знаю, - всхлипнула Ларимма. - Наверное, мне просто не хочется умирать. Меня сильно изуродовали?
Вместо ответа старик подтянул к себе прутик с нанизанными на него кусочками мяса и закинул один себе в рот. Немного хотелось пить, но в остальном он чувствовал себя неплохо. Вот если бы еще не ощущение постоянного присутствия белого человека где-то поблизости... Смерть так близком, что так хорошо, наверное, уже не будет.
- Вот что, Ларимма, - осторожно начал он и погладил женщину по здоровой щеке. - Ты слишком много думаешь об этом. Разве можно одним ударом ножа испортить такую красивую, сильную женщину?
- А еще я похудела... - печально прошептала Ларимма.
- И-эмма, в тебе жира еще на трех коз, - утешил ее Чиптомака. - Неправильно, что ты сидишь здесь такая грустная. Пусть смерть так близко, но и я так близко, и-эмма! Я стану ближе и смерть станет дальше, и-эмма! Взгляни на это небо, как летят облака, и-эмма, обнимая друг друга! Взгляни на эти листья, что тесно прижались...
- Вот ты куда! - женщина вытерла слезы. - Ты грязный похотливый старик, от тебя воняет хуже, чем от козла!
- Что все запахи мира, по сравненью с дыханьем твоим, и-эмма, - Чиптомака тронул струны гуоля. - Скоро бежать нам опять, спасаться, сражаться... Есть лишь малое время, и-эмма, когда мы здесь вдвоем. Если не на кого опереться, и-эмма, обопрись на меня! Посмотри на травинки, что тесно растут, и-эмма, одна у другой, посмотри...
- Я устала, - надула губы Ларимма. - Я лучше посплю, а ты спой что-нибудь про героев, или вот как сейчас, но только пой.
- Я буду петь тебе, пока ты спишь, и-эмма! - легко согласился лэпхо. - Пусть тело твое отдыхает, пусть ноги твои разведутся, и-эмма! Не думай, а слушай, расскажет гуоль обо всем, и-эмма, когда он поет, тот кто слушает, будто бы спит. Не чувствует даже, и-эмма, он ласок певца...
Лэпхо еще долго бренчал на гуоле и припоминал все ему известные и подходящие к случаю строчки, на
