Соболев С.В
Альтернативная история — пособие для хронохичхайкеров
«Мог ли человек, отправившись в те далекие времена и приложив определенные усилия в нужном месте и в нужное время, направить в правильное русло развитие науки?»
Погружение
«Любой из вас знает, что история
не имеет сослагательного наклонения»
Множество копий сломано в спорах на темы «Есть ли у Истории свои законы развития?» или «Можно ли учесть все мелкие факторы, влияющие на формирование событий?». Несомненно, предсказывать события современной истории — занятие очень неблагодарное: то страна, для которой делается прогноз, рассыпается на мелкие части, а то придумают новый двигатель — и арабы вдруг сказочно разбогатеют!
Однако сдается нам, что в Истории есть легко наблюдаемые факторы, свободно учитываемые и поддающиеся анализу даже без привлечения сложных прогностических программ и мощных компьютеров. Элементарные базовые частицы, из которых складывается История, далеко не микроскопичны по своим размерам, и их видно безо всяких сложных приспособлений. Человек может прикинуть возможные сочетания этих крупных «блоков», и даже предсказать будущее в общих чертах, не вдаваясь в конкретику, естественно, ведь количество жизнеспособных сочетаний и комбинаций этих базовых элементов очень малo. У Андрея Амальрика (1938–1980), отечественного историка-диссидента, есть любопытнейшая прогностическая работа «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года», написанная летом 1969 года. На примере этой маленькой «краткой истории развала СССР», убеждаешься, что в социальной и политической механике государства нет ничего сверхъестественного: ввязываясь в войны, прогнившие империи рушатся, а окраины ослабленных многонациональных держав стремятся к сепаратизму. То есть, раз забравшись в один вероятностный тоннель, история страны просто-таки вынуждена двигаться по закономерному пути развития; допускаются лишь незначительные флуктуации и микроскопические отклонения от нормы. Мы уж не говорим о пресловутых кондратьевских циклах капиталистического воспроизводства, одинаково четко сработавших и в странах свободного рынка, и в странах плановой экономики. Казалось бы, далее все должно идти привычным путем. Но то, что называется естественным ходом вещей, весьма относительно. Это еще Гегель в «Философии истории» написал.
Мир, до которого никто не смог додуматься
— Ты, братишка, до войны не иначе артистом на эстраде работал, — со злостью на его бессердечный юмор сказал Гривцов. — Не конферансье?
— Не, — сказал командир. — Я до войны в Минске, в институте, историю преподавал. Интересная наука, знаешь? Очень настраивает на юмористическое отношение к происходящему.
«А что если бы большевики не победили?»
История не знает сослагательного наклонения! — отрезaли нам историки-материалисты марксистско- ленинской закалки старой большевистской школы.
Но сладок воздух запретных мечтаний — фантазий на тему «что было бы, если…»
Александр Македонский не умер тогда…
Гитлер выиграл войну…
Непобедимая Армада разгромила английский флот…
Емельян Пугачев взял Москву…
Проповедник из Назарета повел повстанцев на Рим…
Иван Сусанин вывел поляков
Сергей Лисовский вынес коробку с баксами без помех…
Виталий Бабенко заведовал редакцией в «Молодой гвардии»…
Альтернативная история описывает несостоявшиеся пути развития истории нашего мира, его науки, техники и социального прогресса.
Жанр альтернативной истории (в привычном для нас формате) существует чуть более столетия. Хотя Аристотель 23 века назад писал в «Поэтике», что «задача поэта — говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости. Ибо историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (ведь и Геродота можно переложить в стихи, но сочинение его все равно останется историей, в стихах ли, в прозе ли), — нет, различаются они тем, что один говорит о том, что было, а другой — о том, что могло бы быть».
Не такое уж это и безобидное занятие — выдумать то, чего не было, но могло бы быть. История русской фантастики знает два замечательных АИ-произведения («Пугачев-победитель» и «Бесцеремонный Роман»), написанных во времена НЭПа, но забытых на долгие десятилетия после оседлавшего одну шестую часть суши единомыслия. В 1930-80-е если и появлялись подобия АИ в литературе, то или в форме параллельных миров (как метко заметил С.Переслегин по поводу ранних повестей Абрамовых, «чудовищно близких нашему параллельных миров, столь близких, что, право же, непонятно, зачем было их выдумывать». (Переслегин 1994, с.160)), или на страницах популярных исторических книг (см., например: Эйдельман, 1975). На этом унылом пейзаже рассказ Севера Гансовского «Демон истории» (альманах «Фантастика. 1967») выглядел просто изумительно, и потрясал своей — даже по меркам фантастики! — нестандартностью еще долгие годы.
Не только в Союзе сурово относились к «альтернативным историям» — можно вспомнить, например, роман греческого писателя Никоса Казандзакиса (1883–1957) «Последнее искушение» (1954). Роман описывает жизнь Христа более-менее в традиции, в соответствии с евангелиями, но только до момента распятия. На Голгофе «Его ждало Искушение — Последнее Искушение. Вспышкой молнии озарил дух Зла угасающее сознание Распятого, представив Его мысленному взору призрачную картину мирной, счастливой жизни. Будто бы Он принял лёгкий путь простого смертного, женился, имел детей, был любим и уважаем и вот на склоне жизни сидит на пороге своего дома, вспоминает о терзаниях молодости и снисходительно улыбается: как благоразумно Он поступил, избрав путь человеческий, и каким безрассудством было стремление спасти мир. Счастье, что Он избежал лишений, мук, Креста!». Картина мирной,
