сохранились. Даже одного примера будет достаточно, чтобы показать его достоинства как поэта.
В исчезнувший, забытый век, когда Бродили Авраамовы стада По тучным пастбищам, и пел Омир, И молод был новорожденный мир, Железо усмирял кузнец Тувал, И жил в шатрах кочевник Иавал, Играл на гуслях Иувал, — в те дни Титанов безобразные ступни Осмеливались землю попирать, И Бог, скликая ангельскую рать, Наслал Потоп, дабы не видеть зла. Но Теллус новое произвела Исчадье, — то был Воин и Герой, Он мускулистой высился горой: Немилосерд, невыдержан и груб, Невиданно, не по размерам глуп. Но шли века, и разумом крепчал Громадный Воин, дух его смягчал Порывы плоти, — ростом стал он мал И дедовской секиры не сжимал Изящной, благородною рукой. В безмолвье кабинета, в мастерской Пером и кистью тонко овладел И, предпочтя возвышенный удел, Картинами и славой мудрых книг Себе бессмертный памятник воздвиг, Не ростом, а свершеньями велик! В Искусстве люди силу обрели. Вот вкратце вся история земли: Титану унаследовал Герой, Был страшен первый и смешон второй. Героя мудрый человек сменил, Громоздкой плотью он не потеснил Рассудка, как в безудержные дни, Когда Титаны грубые одни Владели миром, и чрезмерный вес Привел к тому, что дух почти исчез: Он спал под грудой мяса и костей, Он разуму не подавал вестей. Теперь под оболочкой небольшой, Гордясь освобожденною душой, Пылает гений, яркий, как Фарос. Но неужели Человек дорос До совершенства? Разве мы ушли От расы великанов и вдали Достойного не видим образца? В развитии достигли мы конца? В сомненьях признаюсь я со стыдом. Нет, не конец! Спасителем ведом, К земле обетованной держит путь Разумный гном, чей ум когда-нибудь Всевластным станет, — близок золотой Счастливый век, когда над высотой Сквозь облака засветится заря, И, о недавнем прошлом говоря, Потомки воскресят как наяву Истории печальную главу, И, жалость не умея побороть, Увидят в нас разросшуюся плоть И те же недозрелые умы, Какие в великанах видим мы, В героях «титанических» веков. Душа освободится от оков, И тело ловко, как лесной олень, В лугах носиться будет целый день, Не будет к малым этот мир жесток, Природы совершеннейший итог — Уменьшенный в размерах Человек — Свое величье утвердит навек. Увы, земля пока терпеть должна Бессмысленных гигантов племена, Хотя и меньше ростом, чем в былом, Они прославились не меньшим злом. Вселенской власти захватив бразды, Своей неполноценностью горды, Чужих страданий жнут они плоды, И каждый глупый глиняный колосс Бахвалится, что до звезды дорос. Он малое презрительно клянет, Оправдывая великанский гнет. Горька судьба того, кто поспешил Родиться, кто заранее решил Счастливой расы возвестить приход, Кто к свету человечество ведет И взоры обращает к небесам, Хотя в геенне пребывает сам[14]. Едва вступив во владение поместьем, сэр Геркулес начал переустройство всей жизни в нем. Ибо, хотя он отнюдь не видел ничего постыдного в своем физическом уродстве, — пожалуй, насколько мы можем судить по приведенным нами стихам, он считал себя во многих отношениях выше обычных людей, — он все же испытывал определенное неудобство от присутствия в доме мужчин и женщин нормального роста. Понимая также, что ему придется оставить все честолюбивые замыслы, связанные с большим миром, он решил совершенно удалиться от него и создать в Кроме, так сказать, свой собственный мир, в котором все
