Они появились здесь на своей «летающей» и упавшей «тарелке» в час уходившей грозы, когда она отгремела артиллерийскими раскатами за горизонтом. Теперь же, невиданная по силе, обрушилась на лес, по которому пробирались наши герои. Удары грома следовали один за другим, сливаясь в непрекращающийся грохот горного обвала.
С неба низвергались такие потоки воды, что способны прижать к земле, даже обломать ветви исполинских деревьев. И лишь кроны с осевшими на них низкими тучами едва прикрывали идущих внизу. Спасали только комбинезоны, подобные легким водолазным скафандрам или тому, какой был на Альсино.
Все живое в предчувствии небесного наводнения куда-то попряталось, и путники, бредя по колено в воде в образовавшихся ручьях, не встретили никаких живых существ.
— Как все огромно здесь вокруг, — сказала Оля. — И лес, и дождь, почти что библейский, и… мохнатые найны.
— И в нашем мире когда-то были папоротники-великаны и такие чудовища, как ящеры, — отозвался Кочетков. — Несмотря ни на что, надо почувствовать себя счастливым, побывав в таком поистине фантастическом мире.
— Если бы в нем не было таких сказочных демонов, как неандертальцы или головоногое «божество», едва не утащившее меня в море!
— Тебя хотел схватить спрут? — поразился Кочетков. — И ты говоришь об этом так спокойно?
— Что ты! Я перетрусила выше всякой меры! И если бы не Альсино, я бы умерла со страху Правда- правда!
После пережитого, став друг другу ближе, они незаметно перешли на ты.
— Альсино? — удивился Кочетков. — Но ведь он лишь недавно появился, чтобы спасти нас.
— Альсино, объясните ему, — попросила Оля.
— У меня была телепатическая связь с Олей. Через ее ощущения я воспринимал все, что с нею происходило. И постарался внушить ей мысль стать выше всего происходящего.
Ливень усиливался. Сквозь его шум Оля крикнула:
— Я словно под водой. Правда-правда! И в скафандре. Как хорошо Альсино придумал нам всем так одеться! Смотрите! Деревья редеют, уже виднеется степь. Где-то там наша «Альсина»!
Лес действительно разом кончился Дальше — обрыв И на самом краю его стоит засохший тысячелетний исполин, какое-то сказочное чудище с растопыренными руками-сучьями. Столетиями злобные ветры выдували из-под него почву, обнажали корявые корни, пока он не засох, кто знает когда, прежде могучий, ветвистый, а теперь одинокий страж, преграждавший выход из леса.
А за ним внизу, где не было никакой речки, сколько хватало глаз расстилалась неоглядная степь, по виду вполне земная, густотравная. И для того, чтобы убедиться, что каждая травинка там толщиной с бревно, требовалось спуститься по откосу.
Камешки сыпались из-под ног Местами приходилось съезжать, как со снежной горы, вздымая облачком пыль.
Прямо над головой раздался удар грома Молния сверкнула совсем рядом, и ослепительный свет ударил в глаза.
Оля зажмурилась, невольно сжалась в комок Открыв глаза и взглянув наверх, обмерла Стоявший на взгорье засохший тысячелетний великан превратился в рвущийся в небо пылающий факел Ветер срывал с былого стража огненную мантию, которой тот будто прикрылся, и пытался свалить вниз.
— Мне жаль этого патриарха, — сказала Оля. — Он, наверное, помнит, когда неандертальцы были еще найнами.
— И он успел запомнить, как мы проходили сейчас мимо, — с улыбкой отозвался Кочетков.
— Интересно, за кого он нас принял? — задумчиво произнесла Оля.
Дождь кончился, вернее, пока он еще не достиг степи и хлестал по деревьям в лесу. Может быть, мстил за то, что те пропустили незваных гостей?
Оля еще раз оглянулась на пылающее дерево.
— Вот разгадка цивилизации неандертальцев. Они знают огонь, но не умеют его добывать. Пользуются наверняка такими вот грозовыми днями. Потом хранят тлеющие угли в каменных сосудах. Правда-правда! Я сама видела в волокуше, — сказала она и вскрикнула.
Пылающий исполин, так и не дотянувшись до неба, накренился, на миг застыл в наклонном положении, когда факел превратился в гигантский растянутый фитиль, и потом упал вниз на древоподобные травы, вздымая тучи искр.
Оттуда сразу повалил дым, как из костра, в который подбросили хвороста.
— Что это? — спросила Оля. — Пожар? Когда эти «исполинские былинки» успели высохнуть?
— И возгорание стало возможным, — заметил Альсино.
— Надо поторопиться, — озабоченно сказал Кочетков.
— Да не отстану, не отстану, — уверяла Оля. — Я могу идти быстро.
Степь запылала, как это случается порой и в реальном мире пришельцев.
Ветер дул им в спину и гнал огонь уже за бегущими путниками.
Дым стелился над верхушками трав и был похож на упавшие сверху тучи.
Запахло едким дымком Оля беспрестанно чихала.
— Альсино, — позвал Кочетков. — Вы ведь умеете летать и можете взять с собой Олю, вызвав у вас обоих обнуление масс. Прошу поспешить к нашей «Альсине».
— А ты? Ты, Юра? — испуганно спросила Оля.
— Я — марафонец.
— Я же сказала, что от вас не отстану.
— Ты-то не отстанешь, да вот огонь может догнать.
— Простите, Юра, — впервые так назвал его Альсино. — Мы не можем оставить вас одного с огненным валом за спиной. И будь я сам себе судья, не задумываясь, приговорил бы себя к высшей мере за предательство.
— Высшая мера? У вас? — поразилась Оля.
Но Альсино не ответил, а подхватил ее под руку, облегчая, видимо, ее вес, и помчался рядом с Кочетковым, делая огромные прыжки.
Оля опять закашлялась.
Если не огонь, то гонимый ветром дым догонял их.
Когда трое ученых и Альсино закончили тушение «электронного пожара» и осталось лишь заново собрать схему, Альсино вдруг насторожился и, обращаясь к своим помощникам, сообщил:
— Я вынужден покинуть вас.
— Да что вы, шеф! — воскликнул американец. — Только оставьте нас здесь, и мы натворим таких дел, словно медведь с клавиатурой компьютера.
— Я должен лететь на выручку Оле. Ей грозит смертельная опасность.
— Прошу простить, разве общая, грозящая всем нам опасность меньше? — спросил японец.
— Не будем спорить, — примирительно сказал лорд Стенли. — Нашим другом руководит Бог из неомира.
— Что ж, — вздохнул американец. — Я уже говорил, что «на Бога надейся, сам спохватись»… Может быть, на выручку Оли и Кочеткова стоит пойти всем вместе?
— О нет, друзья, — возразил Альсино. — Я полечу по воздуху и у меня есть действенное средство — «внушение», для которого ваша помощь не потребуется. Другое дело аппаратура. Вы знаете основные принципы ее работы. Я хотел бы, чтобы вы, пока меня нет, сами справились с восстановлением схемы. Мы вернемся все вместе.
— Боюсь, что наших, даже совместных знаний окажется недостаточно, — заметил японец.
— Тот, кто поможет другому — поможет самому себе, — глубокомысленно объявил лорд Стенли.
— Высокочтимый лорд! — воскликнул Форд. — Мы с Иецуке единогласно избираем вас своим шефом. У вас аналитическое, без погрешности мышление, а у нас неплохие руки, верно, Иецуке?
Японец молча согласился, лицо его было непроницаемо.
Американец сразу принялся за работу.
