такое количество жертв, которое никогда и не снилось инквизиторам. А войны, охватывающие целые континенты или полыхающие и поныне в отдельных местах земного шара, унося не десятки, и даже не сотни тысяч людей, а десятки и сотни миллионов!
Нет! Видно, нашему Светочу Разума еще далеко до вершины небосвода, откуда он, подобно полуденному солнцу в зените, не будет отбрасывать теней…
И не прозвучат тогда в адрес людей ни афоризм Рабиндраната Тагора, ни стихи, приписанные в свое время мною Сирано де Бержераку:
Прав был Альсино, говоря, что чужие параллельные миры могут послужить нам своеобразным увеличительным стеклом, сквозь которое мы увидим самих себя…
И хочется, чтобы не только Оля со спутниками перенеслась в неомир, но похожим на него стал бы и наш собственный.
Часть вторая. Смещение времен
Глава 1. Птеродактиль
Из всех потерь самая тяжелая — утрата надежды.
На этот раз и здесь никто не встречал Альсино.
Он внезапно появился утром в проеме люка, светясь, но не ореолом, как при взлете, а приветливой улыбкой.
Застучали о стол брошенные ложки.
Все вскочили, а Оля, раздававшая утреннюю похлебку, вылила часть ее мимо миски Кочеткова.
— Альсино! Наконец-то! — воскликнула девушка, бросаясь к нему. — Мы вас заждались, не знали, что и думать. И я-то хороша! Даже не встретила вас!
— Я не мог сообщить о себе, поверьте. Телепатической связи между параллельными мирами не существует. Даже с вами, Оля, — с мягкой улыбкой добавил он. — Или, может быть, вообще мои способности притупились…
— Приветствуем вас! Каковы результаты вашей глубинной разведки? — тут же приступил к расспросам Кочетков.
— Надеюсь, вы не вылетели на этот раз в трубу? — осведомился дядя Джо. — Хотя один джентльмен уверял, что в жизни события непременно повторяются, правда, с некоторыми изменениями.
— Может быть, он был прав. Мне пришлось опять воспользоваться трубой, вернее, трубчатой опорой, чтобы попасть в подводный понтон и подготовить там шлюзовое устройство.
— Извините, правильно ли я вас понял? — спросил Иецуке. — Мы этим путем все-таки проникнем в ваш мир?
— Это так, но лишь в известной мере, — ответил Альсино. — Я подогнал волновую станцию на самоходных понтонах к тому месту, где мы должны оказаться под водой. Это место отмечено буем. Через понтоны можно будет подняться на платформу, но… К сожалению, это нам не поможет…
— Почему? Почему? — посыпались вопросы.
Альсино сел за стол и пояснил:
— Волновая электростанция — всего лишь огромный специализированный робот, полностью самоуправляемый. На ней нет ни людей, ни плавсредств для сообщения с сушей. Поэтому нам не на чем будет переправиться к людям.
— Но как же так? — изумился японец. — Неужели там нет радиосвязи, чтобы дать о себе знать?
— Станция связана с материком лишь энергетическим лучом, направленным сначала на искусственный спутник в космосе и отраженным оттуда на сушу. У нас в иномире не допускается ничего лишнего. Потому нет и радиосвязи, пользоваться которой просто некому.
— И станция блуждает по океанам, словно слепой щенок? Я правильно понял? — спросил дядя Джо.
— Пользуясь метеоинформацией, можно сделать вывод, что она отнюдь не вслепую направляет самоходные понтоны в наиболее опасные места океана и устанавливает там свой постоянный режим работы. Словом, работают они подобно таким нашим органам, как сердце, печень, желудок, не требующим центрального управления.
— Прекрасно для общественного устройства! — заметил дядя Джо.
— Но не для нашего маленького сообщества, — сухо заключил Кочетков.
— Не повелевает ли нам сам Господь Бог остаться здесь и отвращать примитивных людей от зла?
— Будь я Папой Римским, сэр Чарльз, я бы произвел вас в кардиналы.
— Я не католик, дядя Джо.
— А это бы звучало — кардинал Неандертальский! Правда-правда, как говорит наша Оля. Но я, увы, даже в послушники не гожусь, Чарльз.
— Прошу простить, но послушниками, пожалуй, придется стать всем оставшимся здесь. Энергетический поток для связи не использовать, соблюдая законы физики.
— Этого не может быть, Альсино! Я так верю в вас! Станем робинзонами на затерянной в океане платформе! Наведается же, в конце концов, туда кто-нибудь?
— И застанет на голой железке, где ничто не растет, погибших от истощения ее горе-обитателей, не узнав среди них даже бывшего толстяка, который не привык обходиться без обеда, — уныло сострил дядя Джо и, встрепенувшись, добавил: — Но если нельзя выйти в дверь, надо вылезать в окно.
— Такое окно есть, — неожиданно сказал Альсино.
Все повернулись к нему.
— Я это знала! Правда-правда! Ведь вы все можете!
