— Нет.
— Святой Сергий собственной персоной.
— А, здорово Серёга. Ты же вроде на раскопках?
— Уже вернулся.
— Это надо отметить. Шучу. Когда расскажешь о поездке?
— Да хоть сейчас приходи.
— Не, сейчас я не могу. Я тут на дачу намылился.
— Я, в общем-то, тоже на дачу собирался.
— Так и отлично, как подъедешь, так ко мне и подлетай.
— Ну, лады. Между прочим, много интересного расскажу. Кстати, кое-что привёз специально для твоего хобби.
— Да? А что привёз-то?
— Приду и покажу. Ладно, до встречи.
— Ну, давай.
Положив трубку, Алексей Пантелеев начал собираться на дачу. Ездить туда он стал, последнее время, довольно часто. Впрочем, обрадовавшиеся было родители, были быстро разочарованы. Хозяйственными работами, типа пропалывания грядок и т. д., Алексей не занялся. Однако и отдыхом его времяпровождение на даче назвать было нельзя. Соорудив в сараюшке лабораторию, он занимался одним из своих увлечений — Алхимией. Вообще-то, сначала лаборатория располагалась на втором этаже дома. Но после того как в один прекрасный день, оставив что-то кипеть и булькать в своей лаборатории, он спустился попить чайку, а то, что кипело и булькало, взорвавшись, вынесло рамы в окнах второго этажа, разразился скандал. Родители настаивали на полном прекращении этой «чертовщины». Отстоять своё право химичить Алексею удалось, но лабораторию пришлось переместить в сарай.
Довольно основательно заниматься алхимией Алексей начал года три назад. Именно тогда он серьёзно увлёкся мистикой и оккультными науками. Будучи идеалистом, а не материалистом, он некоторый период времени веровал в Бога. Но Господь сыпал ему на голову одно наказание за другим. Задавшись вопросом, почему же это так, Алексей углубился в Библию. Ответ он нашёл довольно быстро. В одном из абзацев было сказано: «От наказаний Господних, сын мой, не отрекайся. Ибо, кого любит Господь, того наказывает…». «Спасибо, это не для меня», — решил Алексей и впал в ересь.
На удивление, еретических учений оказалось много. К тому же они были вовсе не так примитивны, какими их показывала христианская церковь. Еретические учения складывались в систему обобщаемую термином Гностицизм. От греческого слова гностикос — познающий. В их числе были такие ветви как учение манихеев, каттаров, богомилов и множество прочих.
Поглощая информацию обо всём еретическом, Алексей выбрал то, что ему больше понравилось культ Ангела Денницы.
У любого движения объединяющего массу людей, будь оно политическим или религиозным, есть свои заповеди. Были свои заповеди и у следующих за Денницей:
«Не люби, не жалей, не прощай. Убивай свою душу, которая есть чувства твои.
Возвышайся своим разумом. Ничто не должно тяготить Дух твой, который есть разум твой. Суть твоя должна быть холодной и прозрачной для вбирания знаний. Не насилуй тело своё. Телу телесное, Духу духовное».
Как-то, в книге Блаватской «Тайная доктрина». Алексей прочёл фразу почерпнутую из Буддизма: «Не доверяй словам мудрых только потому, что это сказали мудрые. Не доверяй словам древних только потому, что это сказали древние. Пропусти их слова через своё сознание и, если там, они найдут отклик твой и твоё согласие, лишь тогда принимай их на веру». Накрепко запомнив эту фразу, Алексей решил, так сказать, потрогать всё своими руками, начал заниматься астрологией и алхимией, увлёкся чёрной магией и колдовством. Он стал фанатичным приверженцем Ангела Денницы и, судя по всему, Денница благоволил ему. Всё в жизни, на удивление для многих, пошло у него как по маслу.
В этот день Алексей собирался, как обычно, химичить. Его старый школьный товарищ Олег Фалалеев, которого все почему-то называли Феликсом, попросил изготовить яд для рыб. Феликс был заядлым рыболовом. Он готов был ловить рыбу любым варварским методом, будь то сеть или динамит. Если бы это было в его возможностях, он, пожалуй, все реки вместе с морями и океанами осушил, лишь бы добраться до рыбы.
Алексей часто представлял себе эту картину. Сухое дно реки, масса рыбы и, с воплем: «Это всё моё!!!», тонущего в этом серебряном болоте Феликса.
Как-то, Алексею на глаза попался старинный рецепт рыбьего яда. Выплесни эту гадость в воду и рыба всплывёт вверх брюхом, годная в пищу. По пьяному делу, он рассказал об этом Феликсу. Для Феликса это было, чем-то новеньким и уж он от Алексея не отстал, пока тот ему не пообещал этот яд приготовить.
Сам процесс получения этого яда ничего особенно сложного собой не представлял и поэтому много времени не занял. Перелив яд в стандартную полулитровую бутылку, Алексей плотно заткнул её пробкой и поставил на специальную полочку, предварительно подложив снизу бумажку с яркой надписью «Рыбий яд».
Теперь это зелье должно было выстаиваться неделю, чтобы дойти до кондиции.
Программа минимум, этого дня, была выполнена, и Алексей решил отдохнуть. Удобно устроившись в шезлонге, между сараем и теплицей, он, нежась в лучах августовского солнца и наслаждаясь прекрасной погодой уходящего лета, погрузился в свежий номер журнала «Наука и религия». Это был, пожалуй, один из немногих журналов, читая который, он совмещал приятное с полезным. Необходимая ему информация, в этом журнале, преподносилась в удивительно ненавязчивой и легко усваиваемой форме.
— Привет, алкоголик!
Внезапно раздавшийся, довольный голос оторвал его от журнала.
Аккуратно обходя грядки, широко улыбаясь, к Алексею направлялся Сергей Кочетов.
Подобная фамильярность была простительна человеку, с которым, в одном классе Алексей проучился десять лет. Даже напротив, обхамить друг друга во время приветствия стало чем-то вроде ритуала. Поэтому, Алексей не остался в долгу и не изменяя этикету процитировал:
— Вдруг, откуда ни возьмись, появилось…
И такая… появлялась каждый день.
Обменявшись рукопожатием, Алексей вновь опустился в шезлонг. Сергей огляделся и, не найдя ничего лучшего, пристроился рядом на куске бревна.
— Давай, поведай о своей одиссее. Я, честно говоря, был ошарашен, когда узнал, что ты на каких-то там раскопках, да к тому же на Украине. Как это тебя туда занесло, а?
— Проще пареной репы. Несколько человек, из нашего института, должны были ехать с археологической партией на раскопки. Один из них заболел, а я уж тут не растерялся.
— С чего бы это вдруг?
— Чисто из любопытства. А ты бы, мол, не поехал?
— Трудный вопрос. Может, и поехал бы. Ты давай рассказывай, чего там интересненького видел. Что там, вообще, копали?
— В общем, там, в лесу, был ход, уводящий под землю. Каменная лестница.
Несколько метров вглубь и он обрывался. Обрушился когда-то. Селянам окрестным на него, понятно, плевать было. Есть и есть, и бог с ним. Хорошо, что попался на глаза какому-то соображающему человеку. Тот о нём и написал. По этому поводу, в общем, экспедиция и организовалась. Приехали мы, значит, палатки поставили.
Ну, ход как ход, обычная нора, здоровая, правда, и ступени каменные вниз уводят.
Моё дело маленькое, землю копать. И покопать пришлось, я тебе скажу, как стахановцу. Вынимаем землю, потолок подпорками крепим, трудимся как негры. В некоторых местах вообще не пробиться было, каменные глыбы мешали. Стараясь не сбиться с курса, вокруг обкапывали. Вкалывали так дней девять, пока, в буквальном смысле вниз не рухнули. Провалились в зал. Сначала-то, в потёмках, не поняли ни черта. Потом свет туда дали, я и осмотрелся. Первое, что меня поразило, это статуи. Четыре шкафа, подпирающих потолок. Я офигел. Ну, вылитые копии тех, что в греческой мифологии. Да как же их? Ну, те, что небо держат…
