Стихи

Узнал восторги удалые
И музы песен и вина!
Мне милы юности прекрасной
Разнообразные дары,
Студентов шумные пиры,
Веселость жизни самовластной.
Свобода мнений, удаль рук,
Умов небрежное волненье
И благородное стремленье
На поле славы и наук,
И филистимлянам гоненье.
Мы здесь творим свою судьбу,
Здесь гений жаться не обязан
И Христа ради не привязан
К самодержавному столбу!
Приветы вольные, живые
Тебе, любимая страна,
Где ожил я, где я впервые
Узнал восторги удалые
И музы песен и вина!

7 апреля 1825

Н. Я. Языков. Сочинения. Ленинград: Художественная литература, 1982

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Ich kann mich auch verstellen.

Ramler[4]

Недолго на небе горела
Мне благосклонная звезда,
Моя любовь мне надоела
Я не влюблюся никогда!
Ну к черту сны воображенья!
Не раз полночною порой
Вы нестерпимые волненья
В душе будили молодой;
Не раз надеждою неясной
Страдал доверчивый певец
Я зарекаюсь наконец
Служить волшебнице прекрасной;
Я прогоню мою тоску,
Я задушу мой жар безумный
И снова музе вольнодумной
Стихи и сердце обреку.
Уже божественная лира
Почти молчит, почти мертва
Для безответного кумира
И не кипят ее слова;
Так после Бахусова пира
Немеют грудь и голова.

7 апреля 1825

Н. Я. Языков. Сочинения. Ленинград: Художественная литература, 1982

СОН

Все негой сладостной объемлет
Царица сумрака и сна
Зачем душа моя не дремлет,
Зачем тревожится она?
Я сам себя не понимаю:
Чего-то жажду, что-то есть,
В чем сердце я разуверяю,
Чего ему не перенесть.
Опять тоска, опять волненье!
Надолго взор ее очей
Зажег мое воображенье
И погасил в груди моей
К любви давнишнее презренье.

Морфей! Слети на Трубадура,
Дай мне спасительную ночь,
И богородицу Амура,
И думы тягостные прочь.

NB. Не всякому слуху веруйте; но испытуйте духи; есть бо дух божий и дух льстечь.

Сибирская летопись