Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

стихов о животных. Это помогло ему еще в шестидесятые годы. 27 февраля 1976 года он писал Ширли Томас из зоо­парка: «В свободное время я по мере сил пытаюсь превзойти старшего бра­та в поэзии. Я написал цикл стихов о животных под названием «Антропо­морфия» и надеюсь, что мне разрешат самому их проиллюстрировать. Ес­тественно, мои стихи более мистичны и философичны, чем поэтические опусы Ларри, и Вы сразу же это поймете из прилагаемого примера. Я чув­ствую, что ничто так не помогает избавиться от страданий, как сочинение стихов».

Учитывая обстоятельства, «прилагаемый пример», посвященный судьбе одного из вымирающих животных, совершенно замечателен:

Высоко, на заснеженных вершинах Анд,

Можно встретить лишь одного зверя,

Который оказался достаточно умен, чтобы доказать

всем смотрителям,

Что им всем необходима ученая степень.

Очковый медведь — это чудо,

Очковый медведь — не дурак.

Очковый медведь с редкой мудростью

Не тратил даром времени в школе.

Очковый медведь выучил испанский,

Очковый медведь научился рисовать,

Очковый медведь совершенно спокойно

Мог умножить двадцать на четыре.

Очковый медведь был образцовым животным, продолжал Даррелл. Он научился писать, рисовать, вязать, ткать и петь. Он изучил историю, нау­чился считать, не загибая пальцы. И лишь одно обстоятельство повергало его в глубокую депрессию — он не умел говорить и был вынужден подпи­ сываться, ставя крест.

Но однажды кто-то подарил ему попугая

(Чрезвычайно дурно воспитанную птицу),

Которая умела делать хорошо лишь одно — говорить,

И Очковый медведь был спасен.

Птица стала его постоянным компаньоном,

Медведь писал письма друзьям совершенно спокойно,

А в конце этих посланий они находили подпись:

«Ачковый мидведь, Б.Н.».

Если ваш учитель спросит вас,

Как пишутся слова «кларет» или «зефир»,

Я предлагаю, не тратя лишних сил,

Пойти и купить себе попугая.

25 марта 1976 года, незадолго до отплытия Джеральда на Маврикий, Пегги Пил встретила его в Лондоне и записала в своем дневнике: «Джеки уехала во Францию. Я ничего не спросила, но подозреваю, что она бросила Джерри. Он выглядел очень одиноким. С ним была Энн Питерс. Мне пока­залось, что она тоже собирается на Маврикий». Похоже, в качестве под­ружки. «Энн стала первой девушкой, с которой Джерри начал встречаться после разрыва с Джеки», — вспоминал Джон Хартли.

В апреле после отъезда Джеральда на Маврикий Джеки вернулась на Джерси, чтобы забрать вещи и привести в порядок счета Джеральда. Тогда она была в зоопарке в последний раз. Саймон Хикс, прибывший на Джер­си, чтобы занять пост зоологического координатора Фонда, а впоследствии ставший секретарем Фонда, вспоминал: «В зоопарке царила полная нераз­бериха, и я с первого же дня включился в работу. Господи, сказал я себе, мне-то зачем это нужно? Джеральд Даррелл за границей, его жена упако­вывает свои вещи и уезжает. Приехали телевизионщики. «Мистер Даррелл здесь?» — спросили они. «Нет, он за тысячи километров отсюда, — отве­тил я. — Я здесь новичок и не могу вам ничем помочь. Я совершенно рас­терян». Никто не посвятил меня в тайну. Мне пришлось во всем разбираться самому. Я ничего не понимал, кроме того, что положение очень серьезное». Уезжая, Джеки оставила прощальную записку Джереми Маллинсону: «Про­щайте, надеюсь больше никогда в жизни не увидеть это чертово место».

В этот момент Джеральд был далеко от Джерси — и морально, и физи­чески. Он впервые оказался на Маврикии, втором по величине из Маска­ренских островов, лежащем к востоку от Мадагаскара. Этому острову было суждено оказаться местом осуществления наиболее долгосрочного и успеш­ного проекта Фонда охраны дикой природы.

В марте 1976 года совершенно разбитый Джеральд вместе с Джоном Хартли и Энн Питерс вылетел на Маврикий. Шестинедельная экспедиция была спланирована так, чтобы у него была возможность отдохнуть и не­много понежиться на солнце. В те времена Маврикий был довольно неиз­вестной страной. Джеральд увидел его из иллюминатора самолета — «зеле­ный, рдеющий, с голубовато-пурпурными горами, окруженный белопен­ными рифами и глубокой синевой Индийского океана». В экологическом смысле на острове произошла настоящая катастрофа. Самолет приземлил­ся на руинах острова, где когда-то гнездился легендарный дронт. Большая часть уникальной островной фауны была уничтожена человеком еще в прошлом веке. Не менее разрушительную роль сыграли и спутники челове­ка — собаки, кошки, свиньи, крысы, обезьяны, мангусты. За удивительно короткое время печальную судьбу дронта разделили огромный бескрылый черный попугай, гигантская черепаха и дюгонь. «От уникальной и совер­шенно безвредной для человека фауны, — писал Джеральд, — остались всего несколько птиц и ящериц. Но даже и они, а также все, что осталось от девственного леса, испытывают невероятное давление». Маврикийская пустельга, розовый голубь и попугай-пересмешник — самые редкие виды в мире — подвергались истреблению со стороны орд яванских макак, кото­рые поедали их яйца и уничтожали птенцов.

По мере того как Джеральд знакомился с обстановкой на острове, по­ездка, спланированная как увеселительная, предусматривающая знакомст­во с охраной окружающей среды, постепенно превращалась в серьезную экспедицию, во время которой оставалось немного времени и на отдых. Прибыв на Маврикий, участники экспедиции остановились в штаб-кварти­ре хранителя лесов Вахаба Овадалли, с которым и Джеральд, и Джон Хартли немедленно подружились. Хранитель лесов оказался очень друже­любным человеком, сторонником охраны окружающей среды. Он настаи­вал, чтобы после ознакомления с состоянием популяции пустельга, розо­вых голубей и попугаев экспедиция отправилась на Круглый остров, кото­рый по своей значимости можно сравнить только с Галапагосскими островами, но которому угрожала серьезная экологическая катастрофа.

Найти розовых голубей в природе было нелегко, так как их количество сильно сократилось. Чтобы их увидеть, экспедиция отправлялась в лес но­чами и при свете факелов разыскивала гнезда птиц. Для Джеральда путе­шествие по зарослям криптомерий в долине Розовых Голубей в поисках редких птиц было увлекательным приключением. Он забывал о своем по­гибшем браке, о проблемах Фонда и Джерсийского зоопарка, он снова по­гружался в мир живой природы, вспоминал детство, проведенное на Кор­фу. Красота окружающей природы завораживала даже такого искушенно­го человека, как Джеральд. На закате он забирался на деревья и ждал, когда голуби вернутся на ночлег. Пролетавшие мимо птицы проявляли к нему не меньший интерес, чем он к ним. Позже он писал:

«Солнце опустилось очень низко, и небо из металлического, зимородко­вого стало нежным, бледно- голубым. Внезапно откуда-то появилась стая белоглазок, маленьких хрупких зеленых птичек с бледными кремовыми кругами вокруг глаз. Птички расположились на дереве надо мной. Они принялись