Мохов, как и прошлый раз, заявился на допрос с видом бывалого уголовника, словно роль подследственного доставляла ему большое удовольствие. Не дожидаясь, когда Антон заговорит, спросил:
— Раскололся Федька? Обвиниловку подписывать, начальничек, да?
— До обвинительного заключения еще далеко, — спокойно сказал Антон и положил на стол часы. — Узнаете?
Всего на секунду растерялся Мохов. Скорее даже — удивился. Но ответил равнодушно:
— Нет, не узнаю.
— Эти часики принес в уголовный розыск Остроумов Владимир Андреевич, — Антон сделал паузу. — Кудрявого помните?
Мохова будто по лбу ударили. Ошарашенно заморгав, он несколько раз проглотил слюну и вдруг закричал:
— Опять путаешь, гражданин начальник! Никаких ни кудрявых, ни лысых не знаю!
— А Игоря Владимировича Айрапетова?
— Никого не знаю! Не возьму на себя мокруху! Не возьму!.. Чужое дело шьешь? Хочешь, чтобы Пашка Мохов заложил?.. Не выйдет!
— Ну, что вы кричите, Мохов? С Остроумовым срок вместе отбывали, попали в пьяную драку. Айрапетов оказывал вам медицинскую помощь. В кафе «Космос» с ним шампанское пили, московского инженера ездили встречать на вокзал.
Мохов судорожно глотнул:
— Так, а часы при чем? Антон улыбнулся:
— Вот и я думаю: чего вы раскричались?
— На барахолке я толкнул часики! По дешевке на барахолке! — опять почти завизжал Мохов.
— Кто сейчас туда за часами ходит? — с усмешкой спросил Антон.
— А ты попробуй золотые купи в магазине. Попробуй… Не густо их в магазине. Это в сельмагах они лежат, а в городе мигом раскупаются.
— Как часы попали к Остроумову? — Антон нахмурился. — Хватит, Мохов, врать.
Мохов ударил кулаком по тощей груди.
— Никого не заложу! Не знаю. Пусть Федька Костырев раскалывается, его дело.
Антон внимательно смотрел на Мохова и понимал, что вся моховская бравада от трусости. Но почему он не боится Костырева? Почему все сваливает на него?
В уголовный розыск Антон вернулся только к концу рабочего дня. Степан Степанович был на каком-то совещании. На его столе лежала записка: «Антоша! Звонил Голубев. Самолет намного опаздывает. Игорь ведет себя хорошо. Контактов — никаких. Ждет. Ночевать приходи ко мне. Слава тоже будет. Домочадцы на даче. Потолкуем мужской компанией», — прочитал Антон и, сев за стол, устало подпер руками подбородок.
Телефон зазвонил внезапно. Незнакомый мужской голос спросил Степана Степановича.
— Стуков на совещании, — сказал Антон,
— Извините, с кем я разговариваю?
— С Бирюковым.
— Так это вы ведете следствие по магазину? — Я, — подтвердил Антон.
— Это Айрапетов говорит. Мне обязательно надо с вами встретиться. Сегодня же, немедленно.
— Приезжайте. Буду ждать.
— Видите, какое дело… Я только что встретил маму. Не будете возражать, если мы сойдемся через полчаса, что называется, за круглым столом, скажем, в ресторане «Сибирь»? К слову, вы ужинали?
Антон вспомнил, что сегодня толком даже не обедал.
— Нет, не ужинал.
— Отлично! Значит, через полчаса — у входа в «Сибирь»?.. — проговорил Айрапетов таким тоном, как будто разговаривал с давним-предавним знакомым.
Антон на какое-то время задумался. Встречаться в такой обстановке с людьми, причастными к проводимому расследованию, он не любил, но память сейчас подсказывала ему, что с рестораном «Сибирь» что-то связано по ходу следствия. Пауза была недолгой, однако Айрапетов поторопил:
— Ну, что вы раздумываете? Соглашайтесь…
«Там же Олег работает! — вспомнив рассказ соседки Айрапетова Веры Павловны об инциденте с Людой Сурковой, вдруг подумал Антон. — Надо воспользоваться случаем, чтобы понаблюдать за этим Олегом со стороны». — И ответил:
— Пожалуй, соглашусь.
— Отлично! — бодро воскликнул Айрапетов, словно обрадовался, и тут же положил трубку.
18. За круглым столом
Айрапетов у самого входа в ресторан разговаривал с моложавой, но заметно полнеющей женщиной. Он издали увидел Антона и разулыбался, как желанному другу.
— Знакомься, мама. Это сотрудник уголовного розыска, товарищ Бирюков, — сказал он женщине когда Антон подошел к ним.
Женщина устало подала темную от загара, с дорогим браслетом руку, вежливо наклонила голову и назвалась;
— Евгения Петровна.
Антон тоже сдержанно кивнул, сказал свое имя. Она бесцеремонно оглядела его, спросила:
— А отчество?
— Игнатьевич.
— Вы знаете, Антон Игнатьевич, на юге ужасные грозы. Нас почти полный день мариновали в аэропорту. Самолет не мог вылететь из-за каких-то разрядов…
— Мама, — перебил Айрапетов. — Кому это интересно? Евгения Петровна устало отмахнулась.
— Не сердись, Игорек, я так сегодня переволновалась, — и опять повернулась к Антону. — Это вы такой молодой работаете в уголовном розыске? И не боитесь преступников? Ведь они бывают вооружены. Знаете, в нашем городе недавно был случай, о нем даже писали в газетах…
— Мы пойдем ужинать или будем разговаривать здесь? — с улыбкой опять перебил Евгению Петровну Айрапетов.
— Конечно, Игорек, пойдем. Я ужасно проголодалась. Совершенно не могу есть в самолете, хотя там кое-что и подают.
Антон сразу приметил, что Айрапетов не то стесняется своей словоохотливой родительницы, не то боится, как бы она не наговорила лишнего. Игорь пытался перехватить инициативу разговора, но удалось это ему только в ресторане, когда Евгения Петровна с видом знатока стала сосредоточенно изучать меню.
— Я разыскал того сапожника, — полушепотом сказал он Антону.
— Для чего вы это сделали? — спросил Антон.
— Попав в глупейшую историю, нельзя сидеть сложа руки.
— Остроумов никуда бы не делся.
— Не сомневаюсь. У меня была другая цель, чтобы он пришел к вам с повинной. Согласитесь, это лучший вариант. Ему за чистосердечное раскаяние меньше достанется, а вам работы уменьшится.
— Смотрите-ка, даже шашлык по-кавказски есть! — удивилась Евгения Петровна, положив на стол меню. — Интересно, как его здесь готовят? Может быть, одно лишь название, — она грузно поднялась из-за стола. — Игорек, ты, пожалуйста, заказывай, а я ненадолго отлучусь. Так сказать, в порядке обмена опытом пойду познакомлюсь с директором этого заведения,
