следил за его руками и вдруг спросил:
— Как можно сделать, чтобы эта грязная история до защиты диссертации не стала известна у меня на работе и в институте? Сколько это будет стоить?..
— Предлагаете взятку?
Игорь, словно загораживаясь, протянул перед собой руки:
— Упаси бог! Нельзя судить так прямолинейно. Я готов возместить причиненный магазину ущерб, отблагодарить любой суммой того, кто поможет мне выпутаться из совершенной мною глупости. Уверяю вас, я не преступник, не потерянный человек… Свою вину искуплю честным трудом. Я могу многое сделать для медицины, для человечества… — руки Айрапетова заметно дрожали, он смотрел на Антона умоляюще- преданным взглядом. — Ну, какая обществу будет польза оттого, что меня упрячут за решетку? Какая?!
«Вот еще один штрих ретуши стерся с твоего красивого портрета», — глядя на Айрапетова, подумал Антон.
— Обществу не нравятся люди, которые хотят жить за его счет, — с трудом сдерживая раздражение, проговорил он. — Так, кажется, Ильф с Петровым писали в свое время?..
— Меня арестуют? — почти шепотом спросил Айрапетов.
— В этом пока нет необходимости. Вы дали расписку о невыезде.
— Уже за это я вас должен отблагодарить.
— Знаете… — чуть было не сорвался Антон. — Вы лично мне ничего не должны, а я должен… установить истину без всяких компромиссов. Это мой служебный долг.
Солнечное утро предвещало жаркий день. До отправления электропоезда оставалось еще почти полчаса. Торопиться было некуда. Антон купил в киоске «Союзпечати» свежую газету, вышел на привокзальную площадь и, отыскав у цветочных газонов свободную скамейку, развернул газетный лист Облокотившись на простенький портфель с материалами проведенного расследования, он настолько увлекся чтением, что не сразу понял, что его кто-то окликнул. Удивленно поднял голову — в двух шагах, держа в руке черный внушительный портфель, стояла Евгения Петровна Айрапетова.
— Здравствуйте, Антон Игнатьевич, — вежливо поздоровалась она.
Антон, не поняв, откуда Айрапетова так неожиданно появилась, машинально поздоровался и огляделся. Поблизости не было ни души.
— Разрешите? — показав взглядом на скамейку, мило улыбнулась Евгения Петровна, не дожидаясь согласия, неторопливо села, поставила между собою и Антоном свой портфель и озабоченно проговорила: — Простите Игорька за вчерашнюю нерешительность.
— О чем вы? — не понял Антон.
— У вас есть личные сбережения? — вместо ответа задала вопрос Евгения Петровна.
Антон усмехнулся:
— С процентами сто один рубль ноль четыре копейки.
— Так я и предполагала. У сотрудников уголовного розыска не министерская зарплата, — Евгения Петровна положила холеную, окольцованную дорогим браслетом руку на свой лоснящийся портфель, который красовался рядом с потертым Антоновым портфельчиком, как новенькая автомашина «Волга» перед «Запорожцем» первого выпуска, и намекнула: — В нем пять тысяч. Почти столько получает артист за исполнение главной роли в односерийном фильме.
«А как вам нравится главная роль в уголовном деле за дачу взятки?» — чуть было не сорвалось с языка Антона, но, опасаясь, что неправильно понял Евгению Петровну, на всякий случай, он осторожно уточнил:
— Покупаете кота в мешке? Предлагаете обменяться содержимым портфелей?
Лицо Евгении Петровны ничуть не изменилось, будто речь шла не об уголовно наказуемой сделке, а о покупке, скажем, килограмма свежих фруктов.
— Зачем мне содержимое, — спокойно сказала она. — Вы поможете Игорьку выпутаться из нелепости, в которую втянули его матерые рецидивисты. Понимаете, у него защита диссертации на носу.
— Так сказать, услуга за услугу?.. — серьезно спросил Антон. — У вас, как погляжу, беспрекословная вера во власть денег.
— Боже!.. — театрально произнесла Евгения Петровна. — Кто в это не верит?
За время работы в уголовном розыске Антону приходилось сталкиваться с людьми, так или иначе предлагавшими взятки. Одни готовы были купить ящик коньяка, другие осторожно хвастались связями, с помощью которых могут достать что угодно, третьи, смущаясь и краснея, тонко намекали на деньги. Но всех их, как замечал Антон, мучила при этом боязнь, как бы и без того темные делишки еще больше не потемнели. Случалось и смешное. Как-то древняя старушка, решившая призвать к порядку выпивоху зятя, явилась в уголовный розыск с узелком сала. Узнав, что за подобное приношение можно попасть под суд, она чуть не лишилась языка, перепуганно крестясь, стала убеждать Антона, что «в ранешнее время» следователи и судьи даже и разговаривать не хотели с теми, кто приходил с пустыми руками.
Моложавая нарядная Евгения Петровна не походила на дореволюционную старушку. Евгения Петровна отлично знала; что причитается за подобную сделку, и тем не менее на ее лице Антон не мог уловить ни тени смущения, ни боязни. Предлагая взятку, она чувствовала себя хозяйкой положения и не сомневалась в успехе. Появилось почти непреодолимое желание привлечь ее к ответственности, но, будучи уже не новичком в уголовном розыске, Антон с досадой подумал, что в данной ситуации сделать это не так- то просто — Евгения Петровна не случайно выбрала место для своего преступного предложения с глазу на глаз, без свидетелей. И вдруг озорная мысль пришла Антону в голову.
— Знаете, Евгения Петровна, кроме пяти тысяч за роль, киноартист получает еще и солидный кусок славы, — с намеком сказал он. — Во всех киосках «Союзпечати» девушки нарасхват покупают цветные открытки с портретами артистов. А где, извините, вы увидите портрет сотрудника уголовного розыска, получившего пять тысяч? Где?.. Разве только в уголовном деле…
— А вы, оказывается, дока… — Евгения Петровна шутливо погрозила пальцем и обаятельно улыбнулась. — Что ж… прибросим на цветные портреты. Через час в портфеле будет десять тысяч.
Антон застенчиво потупился и тихо обронил:
— Двадцать…
— Чего?..
— Тысяч…
— Боже!.. — ошарашенно удивилась Евгения Петровна. — Куда вам столько?! Таких денег не платят даже кинозвездам.
— Зато портреты их на обложках журналов печатают и статьи вон какие приятные пишут.
— Вы серьезно?!
— Какие могут быть шутки. Мы не дети.
— Но у меня… У меня нет таких денег!
Антон нахмурился, пристально посмотрел Евгении Петровне в глаза и, отчетливо произнося каждое слово, проговорил:
— Вот и хорошо, что у вас нет таких денег. Евгения Петровна, как в немой сцене, недоумевающе смотрела на него. Когда он стал подниматься со скамейки, схватила за рукав. Испуганно, умоляюще заторопилась:
— Подождите… Подождите… Я дам мужу телеграмму. Он срочно продаст машину, продаст все, что можно, и я заплачу вам. Помогите спасти Игорька! Умоляю вас, подождите хотя бы сутки…
Антон посмотрел на часы, усмехнулся:
— К сожалению, электричка уходит через пятнадцать минут.
Осторожно отстранив Евгению Петровну, он подчеркнуто учтиво поклонился и, размахивая потертым своим портфелем, зашагал к вокзалу.
— Подождите! — с отчаянием крикнула Евгения Петровна.
Антон не оглянулся.
