— Давно с ним знакомы?
— Мы — друзья по несчастью. Когда Пашку первый раз судили, я тоже чуть было за компанию не загремел. На угнанном мотоцикле разок прокатился. — Тюменцев смущенно опустил глаза и вдруг стал оправдываться: — Нет, честное комсомольское, ключ Галине при свидетелях отдавал!
— Куда она его положила? — быстро спросил Антон.
Тюменцев показал на левую сторону груди:
— Вот тут у Галины на зеленой трикотажной кофточке карманчик есть. Она туда ключ сунула.
— Но почему, Сергей, вы целую неделю держали ключ у себя и только вчера надумали отдать?
— Забыл про него. А вчера в конце дня Мохов зашел, говорит, что на пересменке Исаков рассказывал — у Галины, мол, «Восход» угоняли. Тут я и вспомнил. Думаю, надо отдать ключ, а то, чего доброго, еще на меня согрешат. Сразу и пошли с Пашкой к Галине. Пришли, а там коньяк с шампанским на столе, сидят с подружкой попивают. Нам налили, дескать, выпейте за день рождения подружки. Иркой Галина ее называла. Мохов, не стану утаивать, выпил, а я отказался — мне ж Исакова надо было в ночную смену менять, да и вообще я выпивку не признаю. Галина начала хамить. Чтобы не нарваться на неприятность, я отдал ключ, и мы с Пашкой потопали…
Бирюков выяснил, что Тюменцев с Моховым пробыли у Галины минут тридцать. Когда они вошли в дом, Галина кого-то убеждала по телефону: «Нету ее у меня, нету! И не было никогда… Нет, не было!» Положив трубку, обеспокоенно сказала Ирине: «Он, кажется, все-таки с семичасовой электричкой прикатит». — «Обалдел идиот!» — проговорила Ирина и щелкнула зажигалкой. Курила она сигарету за сигаретой. На среднем пальце правой руки у нее сверкал перстень, а на безымянном левой — золотое кольцо с вензелем-печаткой. Сам Тюменцев в подобных побрякушках не разбирается, но, по мнению Мохова, такой перстенек стоит не меньше трех тысяч, а печатка — рублей двести пятьдесят.
«Ни того, ни другого на пальцах мертвой Ирины не было», — отметил про себя Бирюков и, поднимаясь с тахты, сказал:
— Что ж, Сергей… Спасибо за информацию.
— Не за что.
Тюменцев легонько оттолкнул ногою ласкающуюся к нему болонку и проводил Бирюкова до калитки.
8. Племянник тети Маруси
Получив от Антона задание заняться тети Марусиным племянником, Слава Голубев первым делом забежал в паспортный стол, чтобы узнать адрес Данильчуковой. На улице Заводской была прописана пенсионерка Данильчук Мария Захаровна. К ней и направился Слава, заранее настроясь на неуспех.
Пенсионерка оказалась еще довольно крепкой словоохотливой женщиной с загрубевшими, в трещинах, руками, которые она во время разговора стеснительно прятала под фартук. Благодаря общительному характеру Слава быстро нашел с Марией Захаровной общий язык и поначалу даже не поверил во внезапно свалившуюся на него удачу: Василий Анатольевич Цветков доводился Марии Захаровне родным племянником — сыном младшего брата. Было этому Василию Анатольевичу от роду семнадцать лет. Родители его живут в Новокузнецке, а сам Вася, закончив нынешней весной школу, приехал поступать в Новосибирский институт связи, но, поскольку приемные экзамены там начнутся только в августе, надумал погостить у тети. Явился к ней как гром с ясного неба на прошлой неделе и целыми днями пропадал на речке. Ночевал на сеновале — летом в избе спать душно.
Мария Захаровна подтвердила, что одет Вася в синюю рубаху с короткими рукавами и в «тесные заграничные штаны». Никаких вещей с собой не привез, «в чем есть, в том и приехал».
— А где сейчас Вася? — спросил Голубев.
— Домой чего-то надумал поехать, — ответила Мария Захаровна. — Я сегодня с утра пораньше в мастерскую-бытовку отправилась, пылесос из починки взять. Подошла к озеру, а там народу тьма-тьмущая. Утопленницу молоденькую из воды вытащили. Ну, пока там потолклась, затем пылесос получила, в хозмаг зашла мыла купить. Прихожу домой — дом на замке. Ключ в летней кухне, где мы всегда его оставляем. Открыла — на столе записка от Васи. Вот…
Мария Захаровна взяла с буфета розовую бумажную салфетку и подала ее Голубеву. «Тетя Маруся, я поехал домой», — прочитал Слава написанное черным фломастером. Вспомнив расписку, оставленную худруку Шпорову, он вытащил фотоснимок Грега Бонама.
— Тетя Маруся, на этого парня Вася похож?
Мария Захаровна прищурилась:
— Волосы похожи, а лицо у Васи моложавей. И рубаха совсем другая.
— Фотографии его нет?
— Нет, фотографии нету, — спокойно ответила Мария Захаровна и вдруг встревожилась: — Разве случилось с Васей что?
— Одного нехорошего человека ищем. Предполагается, что Вася знает его, — уклончиво ответил Голубев.
— Господи-боженька! В нашем роду никто с плохими людьми не связывался.
— Несовершеннолетние, бывает иногда, по неопытности знакомятся с кем попало.
— Так-то оно так. Только, по моему соображению, у Васи и знакомых здесь, в райцентре, никого не было. Он в первый раз сюда приезжал.
— А с соседкой вашей, Галиной Тюменцевой, Вася разве не знаком?
— Что ты, миленький!.. Галина — разведенная с мужем женщина, а Вася — совсем мальчишка.
— Мария Захаровна, вспомните, пожалуйста, как узнали, что Вася в Новосибирский институт поступает, почему он неожиданно надумал к вам приехать…
Мария Захаровна шевельнула под фартуком пальцами и принялась неторопливо размышлять вслух. О том, что племянник уехал из Новокузнецка поступать в Новосибирский институт связи, ей сообщил полмесяца назад брат. Васин отец. Он вызвал ее на телефонный разговор, сказал адрес института и попросил съездить туда, чтобы узнать, как Вася устроился с общежитием. На следующий же день после разговора с братом Мария Захаровна набрала в огороде корзиночку свежей клубники, чтоб не с пустыми руками явиться к племяннику, и на утренней электричке отправилась в Новосибирск. В приемной комиссии института ей сказали, что Василий Цветков поселился в общежитии рядом с институтом, по улице Нижегородской, 23. Какая-то девушка, видать, из студенток, проводила Марию Захаровну в это общежитие и помогла найти комнату, куда поселили Васю, однако на месте его не оказалось. Товарищ, живущий с ним, сказал, что Вася «поехал учить на пляж». Вернется поздно вечером.
Пообедав в студенческой столовой, Мария Захаровна прождала племянника весь день и, когда до отхода последней электрички в райцентр остался всего час, побрела с корзиночкой клубники на железнодорожный вокзал Новосибирск-Южный. На полпути неожиданно встретила Галину Тюменцеву. Оказывается, Галина приехала к подруге, которая живет близко от института, на улице Гурьевской. Узнав, что Мария Захаровна с расстройства не сообразила оставить в комнате племянника клубнику, охотно взяла корзиночку, записала адрес и фамилию Васи, чтобы завтра утром передать ему подарок от тети.
— Получается, с Тюменцевой Вася все-таки был знаком? — спросил Голубев.
Мария Захаровна помедлила с ответом:
— Нет. Галина, как вернулась из Новосибирска, сказала, что сама она не смогла забежать в общежитие и оставила ягоды у подруги, а та якобы обещала отнести.
— Имя или фамилию той подруги Тюменцева не говорила?
— Говорила… То ли Верка, то ли Ирка…
— Кажется, на днях какая-то подруга у Тюменцевой гостила, — намекнул Слава.
— Не знаю, болтать не буду.
— А что это Вася задолго до приемных экзаменов в институт приехал?
