распрямилось и задышало... Гадес ощутил себя бессильным перед наплывом незнакомых чувств.
— Аметист безупречно подходит к твоим глазам.
Голос бога прозвучал вдруг хрипло, с опасным сексуальным оттенком. Тело, в котором находилась Лина, ответило на это так же стремительно, как и душа, и Лина заглянула в глубину глаз бога.
— Спасибо, Гадес. — На этот раз опыт взял верх, и Лина не запнулась и не покраснела.
А Гадес был ошеломлен бешеным жаром, охватившим все тело. Персефона, похоже, и не знала, в какой соблазн его вводит. Она привыкла к вниманию мужчин, хоть смертных, хоть бессмертных, но она ведь совсем не знала повелителя Подземного мира... Она не могла знать, как это болезненно и тяжело для него: видеть ее вот здесь, перед собой, такую юную, прекрасную и желанную. Но вместе с пробуждением страсти ожила и древняя пустота, напомнив о вечном различии между Гадесом и другими бессмертными. Гадес заставил себя отвести взгляд от волшебных глаз Персефоны.
— Не выпьешь ли вина? — быстро спросил он.
— Да, с удовольствием, — ответила Лина.
И растерялась, увидев, как Гадес стремительно вскочил из-за стола и закричал, требуя вина, — громко, как будто находился в самой гуще рыбного рынка. Что случилось? Только что он сравнил ее фиолетовые глаза с драгоценными камнями, и Лине это было приятно. И между ними проскочила искра... Даже совсем юная женщина без труда узнала бы эту вспышку чувства, а Лина не была юной. Ей даже показалось, что он готов склониться к ней, и вдруг... вдруг в его глазах вспыхнула боль, лицо исказилось... На Лину как будто опрокинули ушат ледяной воды.
Двое слуг вбежали в залу, в руках у каждого был кувшин. Гадес сердито махнул рукой в сторону Персефоны.
— Желаешь ли красного вина или белого, богиня? — спросил один из слуг.
— Красного, пожалуйста, — ответила Лина, даже не позаботившись спросить, что будет к обеду: рыба, дичь, мясо или паста.
Она лишь понадеялась, что красное вино окажется темным, насыщенным и крепким. Лина сделала большой глоток. К счастью, все три качества в вине имелись.
— Оставь здесь это вино и принеси еще, — приказал Гадес слуге после того, как тот наполнил кубок бога.
Потом двое бессмертных некоторое время молча пили.
Гадес уставился на свою пустую тарелку, желая быть не таким, каким он был на самом деле... желая, чтобы само присутствие Персефоны не напоминало ему о том, почему он должен держаться вдали от других бессмертных.
— Вино просто удивительное, — нарушила наконец молчание Лина.
Гадес издал невнятный звук, который вполне можно было принять за согласие.
— Я вообще предпочитаю красные вина, — сказала Лина. Теперь, заговорив наконец, она почувствовала, что уже не в силах остановиться. Подняв хрустальный кубок, она посмотрела сквозь него на бриллиантовый свет над головой. — Это вино напоминает мне рубины.
Гадес откашлялся и наконец позволил себе опять посмотреть на Персефону.
— Рубины... — повторил он, сосредотачиваясь на безопасной теме. — А знаешь ли ты, что украшения с рубинами следует носить, чтобы отогнать грусть и дурные мысли?
— Нет, я этого не знала, — ответила Лина, продолжая любоваться кроваво-красным вином. — А что еще могут рубины?
— Украшения с рубинами приносят радость, укрепляют силу воли и уверенность, а еще развеивают страхи. — Гадес вдруг заметил иронию собственных слов.
Наверное, пока Персефона находится в его владениях, ему самому стоило бы носить рубины.
— Я и не подозревала, что в драгоценностях так много интересного, — пробормотала Лина, переводя взгляд с бриллиантовой люстры на малахитовые канделябры, а потом снова на рубиновое вино. — Вообще- то я никогда о них особо не задумывалась, особенно в последнее время.
Гадес посмотрел на нее, вскинув брови.
— Богиня, которая не слишком много думает о драгоценностях? Это воистину удивительно!
Лина ощутила укол тревоги. Не сболтнула ли она лишнего? Она настолько увлеклась рассказом Гадеса, что даже думать забыла: сейчас она — не она...
В зал цепочкой вошли полупрозрачные слуги, неся подносы и блюда, нагруженные едой; за ними присматривали Япис и Эвридика. Лина облегченно вздохнула, получив возможность сменить тему.
— Ох, Персефона, подожди немножко, сейчас увидишь, что приготовлено специально для тебя! — восторженно произнесла Эвридика. — Я в жизни не видывала таких деликатесов!
Лина и так уже во все глаза смотрела на подносы, так что более чем согласилась с маленькой девушкой.
— Пахнет просто фантастически! — сказала она, с голодным нетерпением следя, как слуги почтительно расставляли на столе огромные блюда со всевозможной едой.
Тут были россыпи белых сластей, и Лина вдруг сообразила, что это засахаренные цветы, сверкающие кристаллами, застывшие в безупречной красоте. На другом блюде выстроились по цвету оливки — от светло-зеленого до черного, — окружив ломти сыра, толстые и почти такие же душистые, как теплый хлеб, устроившийся рядом с ними. Но прежде всего взгляд Лины привлекли фрукты, которыми был нагружен один из самых больших подносов. Их темно-розовая кожица лопнула, и сочные красные зерна выглядывали наружу, словно умоляя, чтобы их съели.
— Гранаты, — прошептала Лина онемевшими губами.
— Тебе не нравятся гранаты, Персефона? — Гадес нахмурился, увидев странное выражение лица богини. — Я могу приказать унести их.
Лина подняла голову и увидела, что все слуги внимательно смотрят на нее, и их бледные призрачные лица встревожены.
«Не будь дурочкой, — сказала себе Лина. — Это просто нелепое совпадение».
— Я люблю гранаты! — Лина подчеркнуто отковырнула несколько красных зернышек и бросила в рот. Изумительный вкус расплылся по языку, и Лина восторженно вздохнула. — Они прекрасны!
Слуги разом издали облегченный вздох.
— Похоже, все тут прониклись к тебе особым почтением, — с легкой язвительностью сказал Гадес. И подумал, что Персефона как будто зачаровала его слуг, так же как и коней. — Оставьте то, что принесли. Если нам понадобится что-то еще, я вас позову.
Слуги поспешили вернуться в кухню.
— А вы к нам не присоединитесь? — спросила Лина Яписа, переводя взгляд с него на Эвридику и обратно.
А едят ли вообще умершие? Лина понятия не имела, но не спросить было бы невежливо.
— Нет, богиня, — ответил Япис.
— Нам с Яписом нужно еще многое обсудить, — с жаром произнесла Эвридика. — И мы сейчас поищем все для рисования.
Лина улыбнулась призрачной девушке, радуясь, что та уже чувствует себя совершенно свободно.
— Что ж, вперед! Увидимся завтра, — сказала она, бросая в рот еще горсть гранатовых зерен.
— Но ты же позовешь меня, когда будешь собираться ко сну, чтобы я помогла тебе лечь в постель! — В голосе Эвридики прозвучала откровенная паника.
— Обязательно позову, — поспешно обещала Лина, не желая расстраивать девочку.
Довольная заверением своей богини, Эвридика радостно улыбнулась, поклонилась Персефоне и Гадесу и следом за Яписом вышла из зала.
— Со временем она успокоится, — заверил Лину Гадес.
— Надеюсь. Иначе я от нее просто устану, — вздохнула Лина.
— Умершие требуют большой заботы.
Лина согласно кивнула.
— Да, тут как с драгоценностями — я ничего об этом не знала до сегодняшнего дня.
Гадес улыбнулся, снова спокойный и обаятельный.
— Именно поэтому я и распорядился приготовить для тебя особые блюда Подземного мира. Поешь,
