Главный недостаток приведенных работ архимандрита Антония определяется некоторой отрывочностью или незаконченностью разработки пасторологических вопросов и недостатком классической ясности его формулировок. Впрочем, речи его весьма интересны, жизненны и глубоки, хотя и не всегда сопровождаются выводами из предпосылок.
В 1840–41 годах некто Александр Стурдза издал в двух томах «Письма о должностях священного сана». Это зрелый плод зрелых лет. Материал переписки разделен на 7 книг. Здесь последовательно излагается история приготовления к священству и пастырству одного молодого человека, переписывавшегося со старцем. Святую волю Божию на свое служение в пастырском звании Александр — так звали молодого человека, — узнает из Слова Божия, из молитвы и из своих жизненных происшествий. Слово Божие то проникает его душу, как меч, то навевает на нее умиление, сокрушение и радость. Молитва располагает его отвергнуться себя и взять крест свой. События жизни предохраняют от увлечения и пороков. Все это предвестия будущего призвания к пастырству.
Вот этот молодой человек уже пресвитер о. Александр. Старец пишет ему в напоминание о правилах предстоящей деятельности его. На месте нового служения он должен оказывать почтение к старшему себя по летам священнику. Храм, куда он был назначен, под влиянием теплой и искренней молитвы его как бы неизмеримо расширялся и украшался для его духовного чувства ощутительным присутствием Самого Бога на престоле алтаря. В переписке о. Александр описывает своему старцу о первых шагах своего проповедничества и приходских столкновениях. Старец успокаивал дух своего питомца, только советовал ему при совершении таинств быть нерассеянным, внятно читать и петь, а в храме поддерживать порядок и тишину. Исповедательная практика о. Александра, по мысли старца, должна приспособляться к разрядам кающихся, среди которых могут встретиться то беспечные лица, то колеблющиеся, то впадшие в отчаяние[5].
Следующие книги Стурдзы излагают пасторологические положения в такой последовательности: четвертая книга содержит указания о проповеди Слова Божия, пятая — о законоучительстве, шестая — о рациональном обращении с людьми, седьмая — о выполнении долга благовестничества.
Эпистолярная форма изложения придает труду Стурдзы чрезвычайную увлекательность и жизненность. Здесь каждый оборот речи есть сама жизнь, движение, искреннее чувство и любовь к человечеству. Чтение пастырских писем разливает в душе читателей мягкий, ласкающий свет веры и надежды на Бога. Изящный слог, жизненное содержание текстов, обилие психологических наблюдений делают письма интересными и теперь. Недостаток их: отсутствие логический системы в изложении, повторения, сбивчивость и неосновательность некоторых суждений, ригоризм и малодушие ввиду долга исправления грешников.
8. Взгляд на пастырство, как на добровольное мученичество, нашел для себя специальное развитие в книге игумена Тихона, озаглавленной «Святое, высокое служение иерея Божия». Подобное воззрение на пастырство есть евангельское воззрение. Господь, умерший за спасение людей на кресте, заповедал и пастырям души свои полагать за овец. Сочинение игумена Тихона состоит из предисловия, девяти глав и заключения. Основные интереснейшие положения, раскрываемые автором, можно представить в следующем порядке: пастырское настроение слагается из двух элементов — сознание высоты священства и личного недостоинства; отсюда его развитие происходит путем только непрерывного подвижничества. В Слове Божием и Творениях святых отцов легко отыскать места о мученичестве пастырей. Самые имена, прилагаемые в Писании к пастырям: «иерей Божий», «служитель Слова», «Ангел земной», — показывают необходимость подвига для носителей таких высоких имен. Свои мысли автор подтверждает соответствующими цитатами из творений святителя Тихона Задонского, блаженных Иеронима и Августина, Иоанна Златоуста, Исаака Сирина и из трудов епископа Феофана Затворника. Главной обязанностью пастырей игумен Тихон считает словесное учительство.
В сущности книга о пастырском мученичестве представляет сборник мест библейских и святоотеческих, искусно выбранных и подтверждаемых жизненными примерами. Успех пастырского служения, согласно этим свидетельствам, зависит от благодатной жизни самого пастыря. И священство не есть ремесло, а добровольное пожизненное мученичество[6].
Русской пасторологической литературы, как показало обследование работ по нашей науке, не миновали своим влиянием два течения: протестантское и католическое. Первое отмежевывает в свою область вопросы о сущности христианства, Царстве Божием и земной жизни Господа Спасителя. Ввиду малого опыта собственно пастырской настроенности протестантское течение делает сомнительным право Пастырского богословия на научную самостоятельность. Католический тип пасторологической системы подробно перечисляет и описывает пастырские свойства и обязанности и носит характер формальный и схоластический. Конечно, схоластика не ложь, а лишь нежизненная отвлеченность. Поэтому в пастырских системах Богословия с католической окраской обязанности пастыря не связаны в одно целое, в одно живое настроение. И опыты подобного богословствования слишком общи и мало практичны.
На нормальный путь исследования ставит науку Пастырское богословие святоотеческие трактаты о пастырстве. Выдающиеся из них: «Шесть слов о священстве» св. Иоанна Златоуста (том 1), Толкования (его же) на Послания св. апостола Павла, преимущественно к Коринфянам, и пастырские: 3–е Слово «О бегстве» св. Григория Богослова, «Слово к пастырю» св. Иоанна Лествичника. Из Западных св. отцов нельзя не упомянуть следующих пасторологов: св. Григория Двоеслова с его «Правилом пастырским», св. Амвросия Медиоланского, автора книги «Об обязанностях священнослужителей», и блаженного Иеронима Стридонского, написавшего сочинение «О жизни клириков». Можно найти материал по нашей науке также у св. Симеона Нового Богослова, у русских святителей Димитрия Ростовского, Тихона Задонского и других.
Все святоотеческие творения рисуют нам цельный образ пастыря с его самосознанием, переживаниями и освещением разных мотивов его служения. С этой точки зрения и должна строиться наука Пастырского богословия, соображаясь не с одними отдельными мотивами, но и с современной обстановкой жизни пастыря и жизни его пасомых.
Глава I. Основы пастырства как богоустановленного института
1. Оправдание пастырства по данным истории, психологии, мистики, догматики, экзегетики
Пастырство есть сложное явление в человеческой жизни. Оно отнюдь не навеяно историей или обстоятельствами. Оно — факт изначальный и необходимый для человечества. Пастырство существует в Церкви по Божественному праву. «Сама общественная жизнь, — говорит профессор Милов, — в силу простого разделения труда выделила из себя специальный класс руководителей религиозной общественной жизни»[7]. Факт существования названного класса людей дает ему полное право быть предметом и специальной науки.
Пастырство — богоустановленное благодатное служение — явилось самым замечательным историческим фактом в человеческой жизни. Оно показало свою жизненную силу, выдержав серьезные исторические испытания. Причем, оно не исчезло с развитием человечества, как канули в неизвестность многие древние человеческие учения.
Существуют различные взгляды и теории, объясняющие происхождение пастырства как явления чисто случайного или вызванного исторически сложившимися обстоятельствами. Некоторые склонны считать пастырство вымыслом и изобретением отдельных лиц: жрецов, законодателей, — в целях чисто корыстных или с точки зрения общественных интересов. Протоиерей Н. Петропавловский говорит, что «подобные гипотезы потеряли всякое значение даже в глазах нехристианских мыслителей»[8]. Такие поверхностные, неосновательные объяснения происхождения пастырства разбиваются о твердые основания, на которых зиждется пастырство. Главных основ пастырства пять.
