«Скажи, имеет ли один человек право решать судьбу всего человечества?»
«Так не бывает.»
«Что значит — „не бывает“?»
«Не может один человек решить судьбу всех.»
«А ты представь, что может. Представь, что твое решение может спасти или погубить всех. Имеешь ли ты право принять такое решение?»
«Я не знаю.»
«Не знаю — это не ответ!»
«Но я действительно не знаю! И потом, мне это все равно не грозит.»
«Никто не может быть ни в чем уверен. Я ведь даже не спрашиваю, какое решение ты бы принял. Я спрашиваю — стал бы ты принимать его вообще?»
«Не знаю. Все зависит от ситуации.»
«Неправда. Наша логика проста. Есть только два ответа — да или нет.»
«Да, но эти ответы могут быть в разных комбинациях…»
«Нет. Почему ты считаешь, что на один и тот же вопрос можно один раз ответить да, а другой раз — нет? Ведь это будет означать, что один из этих двух раз ты обманул!»
«Ты меня запутал. Я не знаю.»
«Ты слишком часто повторяешь эти слова — „не знаю“. Это говорит о твоей слабости.»
«Всякий человек слаб.»
«Но тот, кто ничего не знает, наиболее слаб. Так имеешь ли ты право? Да или нет? Можешь ли ты решить судьбу одного конкретного человека? Представь себе, кого сам хочешь. Можешь ли себе позволить определить его будущее?»
«Не всегда…»
«Да или нет?»
«Иногда, наверное… Может быть, хватит? Мне это надоело, слышишь? Я не хочу отвечать на твои дурацкие вопросы!»
«Тебе придется отвечать на мои вопросы! Потому что однажды тебе задаст их жизнь, и ты не будешь знать, что сказать. Так что гораздо легче будет, если ты сейчас ответишь мне. Ты сказал — иногда. Значит, есть ситуации, когда можно это делать? Значит, ответ — да?»
«Кажется, так…»
«Итак, ты сказал — да. Хорошо. Но если ты можешь решить судьбу одного, то можешь ли решить судьбу десяти?»
«Я не… могут быть разные случаи…»
«Почему — разные? В чем разница? В чем? Если ты можешь принять решение для одного, что мешает тебе принять его для десяти? Для тысячи? Миллиона? Миллиарда?»
«Но это же совсем другое!..»
«Почему? Почему это другое? Где разница? Где проходит граница? Объяснишь?»
«Это все слишком сложно…»
«Ничего сложного! Подумай и скажи, может ли один принять решение за миллиард? За всех?»
«Я НЕ ЗНАЮ!»
«Это не ответ! Да или нет? ДА ИЛИ НЕТ? Д А И Л И Н Е Т???!!!»
Я очень долго шел к этому дню.
Мне приходилось быть предельно осторожным. Любой неверный шаг, любая ошибка или просто недосмотр, неучтение пусть даже ничтожного фактора могли привести меня к гибели, а весь мой план — к провалу. Но я научился осторожности и не допускал ошибок.
Я никогда не шел напролом. Я вообще — не шел. Я полз, медленно-медленно продвигаясь к очередной ключевой точке. Когда надо было, я срывался с места, чтобы мгновенно проскочить опасный участок — если я абсолютно точно знал, где именно после этого окажусь. Иногда я все равно вынужден был рисковать, но я всегда сводил риск к минимуму.
Я потратил очень много времени, чтобы нащупать подходы ко всем нужным людям. Мне требовалась настоящая, достоверная информация — и я находил себе осведомителей везде, где это было возможно. Им никогда не пришло бы в голову, что некто, ничем не примечательный на первый взгляд человек среди прочей чепухи задает им совершенно определенные вопросы для совершенно определенных целей. Я собирал сведения по крупицам, отделяя зерна от плевел. Поначалу было сложно — у меня не хватало опыта, и не сразу выработалось чутье, какой информации можно доверять, а какой — нет. Дважды я шел по ложному следу, но, к счастью, успевал остановиться раньше, чем этот след увел меня далеко в сторону, а то и в ловушку. Но со временем добытые мной знания начали складываться в нечто цельное, и чем четче вырисовывалась картинка, собранная из разбросанных по самым разным местам фрагментов головоломки, тем легче становилось добыть недостающие части.
Сначала я узнал, где ЭТО находится. Затем постепенно я выяснил, что ЭТО собой представляет. Оставались «сущие пустяки» — придумать план, как можно в ЭТО проникнуть. И — еще меньший пустячок — осуществить его.
Я расписал по пунктам, что мне нужно для осуществления плана, и вновь занялся поиском людей. Я находил их повсюду, множество кандидатов — таких, которые сразу казались подходящими, и таких, которые, на первый взгляд, не подошли бы ни при каких условиях. Но я никогда не делал поспешных выводов — я наблюдал за теми и другими. Почти никогда — сам: я пользовался косвенными источниками — любыми, которые могли бы оказаться хоть сколько-нибудь полезными. Мне нужны были хакеры, ломающие пароли компьютерных систем; взрывники, способные поднять на воздух целый аэродром, или же специализирующиеся на неприметных направленных взрывах; поставщики оружия, у которых можно добыть наиболее эффективные средства избавления человека от долгого мучения под названием «жизнь»; специалисты по обработке звука, могущие создать искусственный образец речи, неотличимый от настоящего голоса конкретного человека; медики весьма своеобразных специализаций. Я искал их, находил и делал выбор. Даже после этого я старался сам не идти с ними на контакт — нет, я только намечал возможные подходы, выискивал зацепки, нащупывал те тончайшие ниточки, за которые можно будет дернуть в нужный момент, чтобы получить именно ту ответную реакцию, которая требуется для приведения моего плана в исполнение.
Наконец я подвел итоги и понял, что все шестеренки для будущего механизма уже имеются в наличии. Оставалось только найти ведущий привод, который свяжет их вместе, соберет в единую целостную структуру, и тогда останется только привести его в движение, чтобы все детали тут же откликнулись и сработали в соответствии с их предназначением. Я сам не мог стать этим приводом — тогда мне пришлось бы открыться перед ними всеми, и уже вряд ли я смог бы сыграть роль главного исполнителя, которую себе отводил. Нет — пускай и по моей неявной указке, но дать старт машине должен был кто-то другой.
Но если я сумел отыскать и вовлечь в свой план такое количество людей — к тому же, в тайне от них самих — то найти это последнее, ключевое звено уже не составляло труда.
«Зачем ты живешь?»
«Э-э… что ты имеешь в виду?»
«Ну, ты же что-то делаешь в этой жизни… Зачем ты это делаешь? К чему ты стремишься?»
«Я… Я никогда не ставил перед собой этот вопрос.»
«Значит, самое время его поставить. Считается, что у человека в жизни должна быть цель. Какова твоя цель?»
«Не знаю… может быть, это глупо, неправильно, но… у меня нет цели!»
«Ты сам понимаешь, что ты сейчас сказал? Подумай хорошо!»
«Но это в самом деле так! Я ни к чему не стремлюсь и ничего не хочу! Я не доучился и бросил университет, вместо этого я выучился одному-единственному ремеслу, которое знаю досконально, и я не привык думать о завтрашнем дне. Может быть, потому, что я не могу быть уверен, наступит ли для меня этот день вообще.»
