чем он есть на самом деле.
Впрочем, Клеида была неправа. Как думал Мерула, Потин Теренций был достаточно богатым человеком, и в силу своего богатства он был достаточно знатен. Все знали, что знатный господин должен иметь клиентов. Правда, он не очень интересовался делами государственными, зато поместье свое любил и очень усердно читал книги, которые должны были ему помочь сделать это поместье более прибыльным.
Потин Мерула относился к своему господину с большим уважением. Он очень ценил его доверие к рабу, которого можно было просто заковать в колодки и заставить копать землю или грузить камень на каменоломне. Меруле нравилось, что его господин, Потин Теренций, разумно пользуется опытом и знанием своих рабов. Может быть, это и позволило сделать поместье процветающим, тогда как двадцать лет тому назад, при большем количестве рабов, оно вовсе не было процветающим.
Как узнал Потин Мерула из рассказов старых рабов да из слов своего господина, хозяйство Потина Теренция едва давало пропитание живущим здесь рабам и господину. А прибыли и накоплений никаких не было. Сознавая свою роль в разумном ведении хозяйства, Потин Мерула иной раз думал об этом с чувством гордости. Ему было приятно думать, что все сделанное им принесло пользу. Но ведь это принесло пользу не только господину, но и семье самого Мерулы. Благодаря тому, что помощник вилика на протяжении многих лет сам расставлял людей на работу, грамотный и разумный раб Евтих смог не только хорошо помогать в хозяйстве, верно и точно делать записи, — помимо этого, главного, Евтих с малых лет обучал Стефана грамоте и дал ему так же много, как если бы Стефан был сыном самого Потина и учился бы у раба по приказанию самого господина. У Потина Теренция не было детей. Но он был человеком не старым, любящим поесть, выпить доброго вина и повеселиться.
Накануне дня возвращения Евтиха Потин Мерула говорил своей жене Клеиде:
— Если завтра вернутся из Помпей наши великие путешественники, мы устроим достойный праздник.
Мать Стефана, как и прежде бывало в таких случаях, прослезилась от радости. Она рассказала мужу о том, как собирается подарить сыну новый шерстяной плащ. Она еще не успела купить того серебристого сукна, которое приглядела у бродячего фуллона, но она его купит. А плащ сделать можно за один день — несложная Это работа. Скорее бы только вернулся сын, и тогда на душе будет легко и весело. Все же матери тревожно… Обычная это вещь.
— Остался один день, Клеида, — говорил Потин Мерула. — Наберись терпения — и все желанное сбудется. Я думаю, ты можешь уже заняться приготовлением каких-либо лакомств. Обязательно сделай сладкие хлебцы с медом, молоком и яйцами, какие ты делаешь господам. Я думаю, что рыбаки принесут завтра свежий улов, мы кое-что купим для нашего праздника. Не тревожься, Клеида, я думаю, что настал день, когда следует вынуть из-под земли тот сосуд с вином, который мы с тобой закопали десять лет назад. Ты совсем забыла о нем… А ведь это вино нисколько не уступает тому прекрасному вину, которое господин увез в Рим…
Так отец и мать Стефана готовились к встрече сына. Они были счастливы, что так близок этот день и что возвращение сына приходится как раз за неделю до праздника Форнакии и, следовательно, всем им можно славно повеселиться.
Мерула предвкушал особенное удовольствие оттого, что все задуманные им праздники приходятся на дни, когда отсутствует господин. Ведь господин очень редко покидал поместье. И, что говорить, на то он и господин, чтобы без конца что-то требовать, на что-то указывать, за что-то браниться. А тут, на счастье, такое приволье! Никто не будет вмешиваться в их дела. Тем более, что госпожа настолько нездорова, что уже много дней возлежит на своем мягком ложе и ей угождают рабыни, стараясь предупредить каждое ее желание.
Обо всем этом Потин Мерула рассказал жене, и потому Клеида совсем перестала печалиться и со свойственным ей усердием принялась готовиться к встрече и приему гостей.
VII
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЕВТИХА
Невесело было на душе у Евтиха, когда он приближался к поместью. Он не боялся хозяина, потому что все дела, связанные с продажей зерна, были выполнены безупречно. Деньги были у Евтиха за пазухой, в крепком полотняном мешочке. Все расчеты были записаны. И как бы Потин Теренций ни старался, Евтих был уверен, что ему не к чему будет придраться. Однако предстоящая встреча с Мерулой очень тревожила Евтиха. Чем ближе был дом, тем страшнее было от мысли, что надо явиться перед Потином Мерулой. И хотя Евтих был уверен, что Стефан жив и обо всем, что с ним случится, он напишет отцу, какая-то печаль точила его, и он говорил себе: «Не в порядке твои дела, Евтих. Что-то ты недоделал, недосмотрел… Может быть, не следовало возвращаться сейчас, а лучше бы поискать бедного Стефана? Что-то непонятное он задумал. Чего не придумаешь в таком возрасте!»
Сколько ни думал Евтих о том, что скажет Меруле, так и не придумал. Он не мог решить, как рассказать о случившемся.
Потин Мерула стоял у своей клепсидры, когда увидел перед собой Евтиха. Вилик очень гордился устройством этих водяных часов. Они были сделаны так, что вода вытекала из них по каплям. А главное, они находились среди цветов, на просторной площадке перед домом. С тех пор как они появились, каждый мог подойти и узнать время. А время людей, которые трудились в саду и на винограднике, на полях и в хранилищах, — все это время очень строго учитывалось помощником вилика, который вел записи в своем толстом, нескончаемом свитке.
Мерула смотрел на часы и как раз подумал о том, что Стефан может сейчас вернуться. И, словно по волшебству, перед ним оказался Евтих.
— Я так и думал! — воскликнул он радостно. — Я знал, что Форнакии мы проведем все вместе. Но где Стефан? Должно быть, поспешил к матери? Сын знает, как тревожится материнское сердце. Бедная Клеида ночей не спала. Ну, слава богу, все дома…
— Почтенный Мерула… Я должен сказать, что Стефан остался в Помпеях. А мне он доверил поручение. Вот возьми… — И он протянул Меруле деньги, завернутые в тряпку, и исписанную рукой Стефана дощечку.
Мерула словно остолбенел. Странное известие словно громом поразило его. Он даже не догадался о том, что надо прежде всего прочесть письмо, присланное Стефаном. Он держал его в руках и, глядя с испугом на Евтиха, спросил:
— Ты оставил сына в Помпеях? Как это случилось? Ведь я доверил тебе, старому человеку, своего единственного сына. Ведь ты друг наш, Евтих. Как же ты оставил сына в Помпеях, а сам вернулся? Что бы ты ни сказал мне, Евтих, ничто не будет оправданием, потому что ты уехал вместе со Стефаном, а вернулся без него. Или, может быть, он заболел?..
— Читай — и узнаешь, — ответил Евтих. — Ты говоришь со мной, Мерула, так, будто бы я оставил в чужим городе грудного младенца. Но у тебя ведь взрослый сын, грамотный человек. Он отлично выполнил поручение. Побывал у пекарей, у эдилов. Мы вместе с ним сделали все, как было предусмотрено и указано нам господином. Твой сын имеет разум. Правда, он вел себя странно. В тот вечер, когда мы зашли в харчевню у дороги поесть перед сном, я и погонщики, уставшие за весь день, предвидя трудный путь, поспешили на ночлег. А Стефан пожелал еще посидеть немного, поболтать за чашей вина с молодыми людьми, которые сидели рядом. Вот там он и остался. А потом ночью разбудил меня, сунул мне деньги, завернутые в тряпку, и вот эту вощеную дощечку. Читай, Мерула. Она тебе кое о чем расскажет.
Слушая Евтиха, Мерула в то же время читал и перечитывал вощеную дощечку, но, ничего не поняв из этой записи, он развернул тряпку и вынул деньги, словно эти деньги могли объяснить ему загадочный поступок сына*
— Может быть, ты скажешь мне, Евтих, что это за деньги? Это из тех, что получены за зерно, что
