манер морячка, приняла вызывающую позу. – А портовые девки носят офисные костюмы? Или их юбки сильно отличаются от моей? Интересно насколько? – Она двумя пальцами приподняла строгую юбку. – На столько? Или нет, наверное, настолько. – Она подняла юбку еще выше, обнажая край ажурного чулка.
Я сглотнула слюну.
– Ты выглядишь пошло, – выдавила я из себя.
– Неужели все настолько плохо? – казалось, непритворно огорчилась она. – Ну и ладно, зато главред из меня отличный! – Улыбнулась она, щелчком посылая сигарету в открытое окно.
– Или сюда, главред. Тут нужен твой автограф, – позвала я ее, указывая взглядом на стопку бумаг.
– Вредина, – вздохнула Элен, подходя к столу и взяв в руки ручку, погрузилась в подписание.
С каждой минутой, я чувствовала усталость Элен все сильнее и сильнее. Было ощущение, что она что- то хочет мне сказать… или показать… А я все не понимаю и не понимаю… И от этого она устает… Что-то такое в ее глазах… В жестах… В плечах, опускающихся все ниже и ниже, как под тяжелой ношей.
– Ну, вот и все. – Она выпрямилась и посмотрела мне в глаза. Прикусив нижнюю губу, она как-то криво улыбнулась.
Все… Все?… То есть как все?
Мысли заметались в голове как стайка спугнутых птичек. Отчаянно я пыталась зацепиться ну хоть за что-нибудь. Окончательный список гостей? Журналисты или телевиденье? А какой канал? А текст для сообщения прессе? А… а… а какое шампанское будут подавать…
Я с трудом подавила нервный смешок…
Вот что она хотела сказать… А я совсем забыла…
Сегодня последний вечер…
– Д-да. Все. – Я до боли сжала зубы. Элен опустила взгляд, на свои руки, старательно пряча от меня грустную дымку глаз.
Теперь все было просто. Завтра встреча с Дюпоном, поднятие бокалов за приятную и плодотворную работу…
Как бы умереть завтра с утра?
… потом презентация… торжественная часть… часть деловая… шампанское… ресторан для команды «Сен-Дени»… и все…
Господи, я столько не успела сказать… Столько не успела сделать… Так мало времени провела с тобой… Не имея права даже на эту толику времени… не имея права сказать и половины слова из всех тех слов, которые бы хотела сказать…
И я промолчала…
Теперь можно начинать упрекать себя, за то, что ничего не сделала…
Элен тем временем положила ручку на стол и взяла в руки сумочку, приготовившись уходить.
Как бы удержать время? Как бы оттянуть момент расставания? Может… Откажет… Но если попробовать?
Я набрала полные легкие воздуха, как перед глубоким погружением под воду:
– Мы сегодня рано закончили… и еще не так поздно как обычно, может, поужинаем, если у тебя нет других планов? – фууууух, выдох. Аж голова закружилась…
Что бы хоть чем-то занять руки, и спрятать горящее лицо, я кинулась сгребать бумаги на столе в стопку.
– Спасибо, я не голодна…
Ну, вот видишь. Она не голодна. Да и в меня сейчас не полезет еда.
– Может, просто… прогуляемся? – еле слышно предложила Элен.
Мои руки, собирающие листки в стопку замерли лишь на мгновение. Может мне показалось? Я подняла глаза на Элен, она нервно теребила ремешок от сумки и все так же старательно прятала глаза.
– Отлично. Полезно иногда дышать свежим воздухом, – ответила я невозмутимым голосом, выравнивая собранные листки о стол. – Или ты предпочитаешь прогулку на автомобиле?
Конечно, прогуляемся! Господи, да пойдем хоть на край света, лишь бы эта дорога не заканчивалась никогда!
– Поедем на набережную?
– Левый берег или правый? – спросила я, убирая стопку бумаг в стол, и доставая ключи от офиса.
– Правый… – улыбнулась она.
20
Мы ехали молча. Но тишина не была обычно-напряженной. Это была тишина двух авантюристов, которые волею судеб оказались в одной лодке. Тишина, принадлежащая двум людям, которые ехали куда-то вместе, но каждый за своим. И со своими мыслями. И поэтому она не тяготила.
Я остановила машину и, обойдя ее кругом, помогла выбраться из нее Элен.
Так же молча, мы спустились к реке.
Неспешно вымеряя набережную Сены, я уже не давилась ощущениями. Я слишком отчетливо начинала понимать, что это конец. И шла, как по эшафоту, ожидая, что в любой момент палач приведет приговор в исполнение.
Так бездарно потратить время… Господи, как же порой люди бездарно тратят время… Казалось бы вот, то что ты ощущаешь – время – но почему-то так часто случается, что ты совсем не замечаешь, как оно ускользает…
Но с другой стороны, что можно сделать, если человек сам не знает что ему нужно? Если человек принимает то одну сторону, то другую… Ты можешь метаться вместе с ним, радуясь, когда он на твоей стороне и проклиная судьбу, когда он уходит… Но постепенно ты сгораешь… И разница сторон уже не несет эмоций… Вообще никаких… А когда не остается эмоций, можно смело сказать, что временно ты мертв. Душевно мертв, что самое занимательное… Тело-то живет… Наверное…
– Элен… – она резко остановилась, и я почти наткнулась на нее. Чтобы не упасть, мне пришлось ухватиться за нее руками.
– Что?
Установив равновесие тела, но не души, я убрала руки. Теперь она стояла прямо передо мной, и, чуть приподняв голову, смотрела мне в глаза. От внезапно вспыхнувшего желания поцеловать ее, потемнело в глазах.
И поцелую… Что мне мешает?
Сердце замерло на миг, но сразу же разразилось дробью болезненных ударов в ребра. Жгуче-горячая волна непонятного чувства разлилась по всему телу, наделяя руки тяжестью, а ноги свинцом. Страх… Непонятный и всепоглощающий. Блокирующий разум и все остальные эмоции.
Только ее отказ… может помешать мне.
Или ее нежелание…
А что будет больнее?
– Я хочу поцеловать тебя, – сердце ухнуло вниз, но тут же, как птица взлетело вверх и затрепетало в горле, мешая дышать.
Элен опустила голову.
Мне показалось, что я стою на самой высокой точке земного шара, каким-то нечеловеческим усилием, мне удается сохранять равновесие, но я понимаю, что это не на долго.
Сколько раз я еще буду падать без крыльев? А к этому возникает привыкание?
Непонятный страх растворился, но вместо него стала подниматься какая-то безысходность. Понимание, что вот сейчас мне будет уже все равно, и не страшно и почти не больно.
Оттолкни меня, и я умру. В секунду…
Отвернись и я пойду и спрыгну с небоскреба… потому что в этой жизни у меня не останется ничего…
