Главный врач явился в реанимацию и накинулся на санитарку: что за срач? Совсем потеряли совесть? Под окнами прокладки валяются в неимоверном количестве — позор!
Санитарка подбоченилась и начала орать:
— Да какие у нас прокладки? У нас все в памперсах лежат!
Убедила — таки главного, что ни одной женщины с исправным циклом в реанимации нет. И все эти прокладки нанесло ветром, с гинекологии, с пятого этажа. Ушел он.
А там действительно — на ту сторону, где были прокладки, выходит только одно реанимационное окно, и палата тоже одна, и больная лежит там одна. Старуха.
Лежит уже в этой реанимации очень давно. За нее родственники платят, она и лежит. Расхаживает с папиросой и горя не знает.
И срет в мусорное ведро, которое возле дверей.
Больше некому.
Сначала многие удивлялись, когда туда заглядывали: откуда? и туалет рядом. Но потом перестали и удивляться, и интересоваться.
Доктор Чехов и Астров
Иногда мне еще случается удивляться докторам. Общался тут с двумя. Первая — женщина в годах, два сына, они наркоманы, а у одного еще туберкулез и ногу сломал, а второму оторвало палец. И ничего! Живет докторша, не покладая рук трудится.
А второй доктор заходил ко мне на дом, мы разговорились, очень милый человек. Я даже растрогался, проникся к нему всячески и подарил книжку.
Его изумлению не было предела.
Он заявил, что никогда не прочел ни одной книжки и эту не будет.
— Но как же? Ведь вы когда — то учились?
— Ну, тогда — да, конечно. А дальше зачем? Я телевизор послушаю, что — то мне перескажут — и хорошо.
Немолодой такой доктор, лет под шестьдесят.
Поступил пациент — обыкновенный алкаш, ничего особенного. Ну, инфаркт у него.
Осторожный доктор с кардиологии рассудил, что пусть он немножко полежит в реанимации.
И забыл про него.
Сам — то доктор с кардиологии в реанимацию не ходит, потому что ему там нечего делать. Но вот прошел день, второй, пятый, а клиента все почему — то не возвращают. Доктор озаботился, пошел все — таки в реанимацию.
— Как тут мой подопечный? — спрашивает.
— А у него белая горячка, — отвечает реанимация.
Доктор взглянул — и правда: клиент лежит привязанный, не соображает ни хрена, ему что — то колют. Ладно, пускай лежит дальше.
Прошло десять дней, и клиент вернулся в кардиологию, в отделение, где доктор.
Тот интересуется:
— Ну как, понравилась тебе белая горячка?
Клиент отвечает:
— А я, доктор, не знаю, была у меня белая горячка или нет…
Ну, не знаешь — и хер с тобой.
На следующее утро доктор пришел в палату и пошатнулся: все зассано, не продохнуть.
— Кто??…
— Да я, — отвечает тот самый клиент. — У меня же катетер стоит в хую. С реанимации остался.
— Так что же ты не сказал вчера, когда тебя переводили?
— А я, доктор, больше врачам ничего говорить не буду. Только начну им про катетер, а они меня привязывают и колют чем — то, а я вырубаюсь…
Сонная пригородная больница, кардиология. Лето Господне.
Среди пациентов — местный батюшка, настоящий, но не самый главный. Ничего у него нет особенного, кроме цирроза печени. Доктор не хочет его выписывать — зачем? Сам батюшка никуда не торопится, а если его выписать — другой же поступит, его принимать!
Батюшка ходит, сцепив на животе руки, и сокрушается по поводу цирроза:
— Откуда чего берется?…
На это доктор ему отвечает, не без наигранного участия:
— Вы, вроде, на пьющего не похожи, харизма не та…
— Да нет, доктор, это все водка с пивом…
Однажды подбегает:
— Отпустите меня на часок! Халтурка подвернулась, панихиду отслужить.
Отпустили, конечно. Доктор потом любопытствует:
— Ну, как панихидка прошла?
— Да никак. Живая еще. Вхожу — там какие — то псаломщики вокруг сидят…
Доктору опять интересно: что же это за псаломщики? Оказалось, что эти псаломщики читают Псалом номер 90, и если прочесть его сотню раз, то больная наверняка поправится.
Батюшка:
— Ну, я их живо разогнал. А ну — ка, быстро жопы от стульев оторвали! Святой отец пришел…
…Батюшка, не чуждый миссионерства, не отстает от доктора, приглашает его посетить местную церковь.
— Заходите к нам в храм! У нас там, правда, сейчас такая стройка идет… Это ответ двадцать первого века средневековью… Там будет центр паломничества…
Доктор берет эти оптимистические замыслы под сомнение: никогда еще эта местность не привлекала паломников. Для этого чудеса нужны.
Батюшка сосредоточенно трет нос:
— Отец Лев — хороший организатор. Чудеса уже есть.
Доктор крайне заинтригован:
— ??? Какие же?
— Да вот иконок понабросали в Первый Психоневрологический Интернат. Сумасшедшие их так намолили, что те посветлели и стали как новенькие — чудо. Теперь они у нас висят.
По телевизору показывают поезд «За возрождение России», который разъезжает по Сибири. Это и поликлиника, и сразу церковь, что очень разумно. Вместо кабинетов — вагоны; в одном гинеколог принимает, в другом — психиатр. И так далее. Регистратура выдает билеты — талоны.
Не во всех же деревнях есть поликлиники и аптеки, так вот и решение. Чем строить инфраструктуру, гораздо интереснее пустить поезд.
Мое воображение претыкается и отказывается представить это в динамике. Так, разорванные намеки и предложения. Например, насчет госпитализации: можно ведь и не выйти из этого поезда, а поехать дальше, с докторами, в вагоне — больнице. «На всю оставшуюся жизнь нам хватит подвигов и славы», — поют доктора, со слезами на глазах вспоминая известное кино.
Можно и вообще никогда не выйти из поезда. Попрощаться с родными, когда положение безнадежно, и уехать.
Меня чрезвычайно занимают все эти удивительные затеи с поездами. Кого — то наверху прилично зациклило: сначала половые вагоны, теперь вот это.
