— По заключению медицинского эксперта петрозаводской СМЭ Чеснокова труп пробыл в воде озера менее месяца. Кроме того, это подтверждается и тем обстоятельством, что прорубь была пробита во льду двадцать шестого декабря, а обнаружен труп девятого января.
— Ваша версия, товарищ капитан, требует доказательств и вообще вызывает много всяких недоумений. Подумайте сами: убийца не мог воспользоваться тужуркой и шинелью убитого, так как при огнестрельном ранении в область предплечья должно было быть сильное кровотечение…
— Я полагаю, что все носильные вещи, принадлежащие Левыкину, преступник утопил в озере, а новое обмундирование приобрел в Москве, — оно продается в Военторге. Железнодорожник Макасов по моей просьбе организовал поиски на дне озера. С минуты на минуту я жду от него телеграммы.
Данченко убрал в портфель вещественные доказательства, «дело» и неожиданно предложил:
— Товарищ подполковник, не составите компанию? Мне нужно на телеграф, да и хочется пройтись, посмотреть город.
Жилин охотно согласился, и они вышли на улицу. Со стороны залива дул холодный, влажный ветер.
Ожидаемой телеграммы от Макасова не было. Раздосадованный, Данченко предложил пройтись в порт, затем спохватился и сказал:
— Я выспался в поезде, а вы не отдыхали, и на рассвете вам надо вылетать самолетом…
Жилин настоял на прогулке. Они отправились в порт и только к часу ночи вернулись в гостиницу.
Проснулся Данченко в пять часов утра. Жилина уже не было. Заперев замок с внешней стороны, он ключ подсунул под дверь. На столе лежала краткая записка:
«Вылетаю в четыре утра. Визит так называемого «Л-на» к майору Комову свидетельствует о том, что он готовится к решительным действиям. Торопитесь. Дорога каждая минута.
С приветом В. Жилин».
Данченко едва успел одеться и привести себя в порядок, как под окном раздался сигнал машины. Подъехав к вокзалу, он позавтракал в буфете, и спустя четверть часа машина уносила его на юг по шоссе, идущему параллельно реке Тулома. Затем шоссе рассталось с Туломой и пошло по долине Колы. Обогнув невысокую сопку, машина свернула на проселочную дорогу. Рассекая леса низкорослой северной березы, ели и сосны, дорога вела на восток. Данченко задремал и очнулся, когда водитель, затормозив машину, сказал:
— Товарищ капитан, здесь помещается штаб части.
Не без волнения Данченко вошел в кабинет командира полка. Предупрежденный из областного управления, полковник ждал его.
Навстречу Данченко поднялся высокий, уже немолодой плотный человек. Не торопясь, он внимательно просмотрел документы и, возвращая их, сказал:
— Чем могу быть полезен?
— Техник-лейтенант Левыкин Павел Ильич служил в вашем полку? — спросил Данченко, доставая из портфеля папку личного дела.
— Левыкин служил техником в третьей эскадрилье в экипаже командира второго звена старшего лейтенанта Бурмистрова, — ответил полковник, не скрывая своей настороженности.
— У меня здесь несколько фотографий. Извините, если ошибся, я в лицо Левыкина не знаю, — сказал Данченко, протягивая полковнику фотографию. — Это он?
Полковник взял фотографию, посмотрел и тотчас вернул ее, сказав:
— Ничего похожего.
— Вы в этом уверены? — настаивал Данченко.
Почувствовав его волнение, полковник снова взял фотографию, зачем-то включил настольную лампу, хотя в комнате было и без того светло, долго рассматривал изображение «Левыкина» и с раздражением бросил:
— Да что вы, товарищ капитан! Я Левыкина не знаю, что ли? — и, позвонив, сказал вошедшему дежурному: — Пошлите посыльного в комнату политпросветработы, там стоит прошлогодняя Доска почета офицеров — отличников боевой и технической подготовки. Пусть принесет срочно сюда! И вызовите ко мне начальника особого отдела майора Бессонова и командира роты связи капитана Шишко!
Повторив приказание, дежурный вышел из кабинета.
Все больше и больше волнуясь, Данченко достал из портфеля фотографию головы неизвестного, обнаруженного в озере невдалеке от станции Малые Реболы.
— Скажите… — начал было он, но, постучав, вошел невысокого роста, удивительно молодой для своего звания капитан:
— Товарищ полковник, командир роты связи капитан Шишко по вашему приказанию прибыл!
— Знакомьтесь, — представил вошедшего полковник. — Федор Шишко, офицеры зовут его не Федор, а «Федик» за страсть к фотографии. Вот, товарищ капитан уверяет меня, что на этой фотографии изображен техник Левыкин, — сказал полковник, показывая снимок.
Капитан Шишко посмотрел на фотографию, улыбнулся и сказал:
— Что вы, товарищ капитан, у меня портретов Павла Левыкина больше десятка. Хотите, принесу? Они здесь, в лаборатории, — и, получив разрешение полковника, Шишко вышел.
— Этот человек вам не знаком? — спросил Данченко, протягивая командиру полка фотографию головы трупа.
Скептически улыбаясь, полковник взял фотографию и поднес ее близко к лампе. Улыбка сбежала с его лица, он внимательно посмотрел на Данченко, затем вновь на фотографию и. спросил:
— Что с ним?
— С кем?
— С Левыкиным?
— А вы не ошибаетесь, здесь действительно изображен Левыкин?
— Нет, я не ошибаюсь. Это Левыкин…
Постучав, вошел капитан Шишко и положил перед Данченко стопку фотографий. Быстро перевернув лицом вниз лежащий на столе снимок головы трупа, он взял принесенные капитаном фотографии и стал внимательно их рассматривать. Сомнений быть не могло — на станции Малые Реболы был убит техник- лейтенант Левыкин.
— Я могу взять с собой все эти фотографии? — спросил Данченко.
— Если это нужно, пожалуйста. У меня остались негативы, и я могу сделать другие отпечатки.
Наступила неловкая пауза. Чувствуя, что он здесь лишний, Шишко обратился к полковнику:
— Разрешите идти?
— Идите, товарищ капитан, — отпустил его полковник.
Шишко вышел. Но почти в ту же минуту, постучав, вошел майор Бессонов, человек лет сорока, со следами сильных ожогов на лице. Полковник представил их друг другу; майор сел напротив и, скользнув взглядом по фотографиям в руке Данченко, сказал:
— Слушаю вас, товарищ капитан.
— Меня интересует, товарищ майор, не было ли в вашем отделе каких-нибудь происшествий при упаковке и отправке почты между четвертым и двенадцатым числом января месяца этого года? — спросил Данченко.
Майор покраснел, шрамы от ожогов на его лице стали еще бледнее. Вынув пачку «Беломора», он достал папиросу, не спеша размял ее и, не найдя в карманах спичек, положил в пепельницу.
— Происшествие было, — сказал он и повторил: — К сожалению, было. В субботу восьмого января экспедитор спецсвязи старшина сверхсрочной службы Храмцов вез почту на железнодорожную станцию. В Тайбольском лесу экспедитора и сидящего за рулем солдата с такой силой сбросило с мотоцикла, что они потеряли сознание. Когда Храмцов и водитель пришли в себя, вечерело. Ручные часы Храмцова были похищены, и определить точно, сколько они пробыли без сознания, Храмцов не мог. При свете фары он проверил почту: прошивка пакетов и сургучные печати были целы. Мотоцикл также не пострадал. Храмцов принял решение доставить почту на вокзал в отделение спецсвязи. Сотрудники спецсвязи, как вы знаете, при приемке тщательно проверяют все пакеты, однако почта была принята без замечаний. Кроме часов, у
