скандала вокруг школы.
— Значит, он солгал вам насчет своего второго визита к Ламберну?
— Нет, он не лгал. Это была чисто словесная ошибка в протоколе моего допроса. Я спросил, когда он последний раз видел Ламберна, и он честно ответил, что в девять часов. Он его позже не видел, только слышал его голос.
— Как это директор сумел удержаться и ничего не сказать раньше?
— Он объяснил мне, что не считал, будто новый скандал вокруг интимных отношений миссис Эллингтон и мистера Ламберна хоть как-то поможет делу. Он якобы пытался не сбивать следствие с основного пути.
Ривелл усмехнулся:
— Самое смешное, что два мальчика видели его, когда он шел к двери Ламберна, — они играли в шахматы в общем зале, а потом сообщили мне, и я страшно удивился, за каким дьяволом директору понадобилось… Впрочем, продолжайте, мои домыслы уже не имеют значения.
— Продолжать осталось немного. Конечно же, миссис Эллингтон не выполнила своей части их общего благородного договора… Ламберн принял огромную дозу веронала, а она только сделала вид, что проглотила таблетки. Результат мы видели. Да, это была великолепная импровизация на заданную тему, подсказанная животным страхом.
— Она — удивительная женщина, — медленно проронил Ривелл.
— Во многих отношениях. Если бы не эта ее маленькая оговорка, я бы ее мог и не заподозрить. И даже потом, если бы она сумела держать удар, мне бы мало что удалось доказать. Знала бы она, как я терзался. Вас она тоже помучила, Ривелл, хотя и в ином смысле. Потому-то я не мог вам слишком доверяться. Если честно, я был только рад, что вы решили, будто я благополучно отступил, дав себя обмануть.
— Как вы могли!
Гатри не стал отвечать на возмущенную реплику Ривелла. Некоторое время он изучал ногти на правой руке, а затем проронил:
— Пора. У меня назначена здесь встреча с другом, Ривелл.
Ривелл с досадой попытался встать, но ему на плечо легла твердая ладонь Гатри.
— Нет-нет. Напротив, мне хочется, чтобы вы встретились с моим другом. Он будет здесь с минуты на минуту.
Гатри сверил свои часы с часами на стене и снова раскурил трубку.
— М-да, — задумчиво продолжил он, — у вас была чудесная догадка, будто Ламберн признался, дабы кого-то вывести из-под удара. Такая мысль даже в голову не пришла бы такому сухому практику, как я. А вот мой товарищ другой. Похож на вас в каком-то смысле. У него в голове тоже сплошные заумности. А вот и он!
Гатри с улыбкой поднялся на ноги, глядя за спину Ривелла. Ривелл обернулся и увидел мягкое, смущенное лицо Джеффри Ламберна.
Глава XIV
Третья, и последняя детективная история
В первый момент Ривелл был настолько удивлен, что не мог вымолвить слова. Наконец, пожав протянутую ему руку, он выдавил:
— Мистер Ламберн? Но ведь… Я думал, вы вернулись в Вену!
Гатри предложил стул вновь пришедшему.
— Да, вы уже знакомы, — заметил он, широко улыбаясь. — Можете, Ривелл, не волноваться, это не настоящий Джеффри Ламберн. Такого персонажа нет на белом свете… Это мой коллега, детектив Каннелл из Скотланд-Ярда.
Изумление Ривелла нарастало.
— Я был Джеффри Ламберном лишь некоторое время, — скромно пояснил Каннелл. — Как я понимаю, Гатри, вы еще не все рассказали нашему другу?
— Да, не до конца, — кивнул Гатри. — Первая часть заняла несколько больше времени, чем я рассчитывал. У меня уже в горле першит после такой длинной речи. Может быть, остальное доскажете вы, Каннелл?
— Хорошо! — Второй сыщик с улыбкой обернулся к Гатри. — Мы должны извиниться перед вами, но думаю, вы нас простите, когда узнаете еще кое-какие детали. Почему мы говорим с вами об этом? Да потому, что мы оба терпеть не можем обманывать ни в чем не повинных людей. А если такое случается, то потом стараемся загладить свою вину и раскрыть обман… Вы выпьете еще бренди со мной?
Ривелл не смог издать ни звука, но его молчание было принято за знак согласия.
— На каком месте оборвался рассказ? — осведомился Каннелл.
— Я остановился на мнимом признании Ламберна и моем мнимом закрытии следствия, — сказал Гатри.
— Так вот, мы с Гатри много вечеров ломали себе голову и спорили, но так и не обнаружили никаких доказательств!.. Ничегошеньки! Слово, вылетевшее из уст молодой леди, само по себе не служило уликой. Если бы мы обратились к судебно-медицинским экспертам с просьбой определить траекторию пули, попавшей в череп застреленного мальчика, они ничего бы не сообщили, поскольку череп был разнесен на куски. Более того, у нас и теперь не так много улик против нее. Даже покушение на вашу жизнь потребовало бы веских доказательств. Кстати, вас может заинтересовать тот факт, что револьвер, из которого она в вас целилась, принадлежал ее мужу. Эллингтон купил его недавно, готовясь к отъезду в Кению.
— А если бы вы оказались застрелены, то Эллингтона, скорее всего, повесили бы! — заметил Гатри. — Как видите, у этой женщины даже в панике была своя железная логика!
Ривелл отрешенно покачал головой:
— И все-таки не могу понять, зачем вам нужно было вмешиваться в это дело, мистер Каннелл. Почему вы появились в Оукингтоне под видом Джеффри Ламберна?
— Именно это я и собираюсь вам объяснить. Видите ли, когда мы с Гатри исчерпали все возможности продолжать следствие, мы решили предпринять вместо лобовой атаки, так сказать, обходной маневр. И при вашем невольном участии нам это удалось.
— Мне все-таки непонятна цель вашей маскировки.
— Сейчас поймете. Детали этого плана были придуманы мной и согласованы с Гатри. Идея была в том, чтобы находиться рядом с миссис Эллингтон и наблюдать за развитием событий. И был придуман персонаж по имени Джеффри Ламберн, который прибыл в Оукингтон, встретил нашу героиню и нашел ее совершенно очаровательной. Но больше всего я хотел встретиться с вами. Я хотел рассказать вам правду о Ламберне, о своем воображаемом «брате». И я горд тем эффектом, который мой рассказ на вас произвел.
— Вы хотите сказать — тем, что наплели мне небылиц?
— Никоим образом! Все сказанное мною очень близко к истине. Макс Ламберн действительно оставил завещание в пользу миссис Эллингтон. А моя характеристика этого человека, основанная на анализе документов, ближе к реальности, чем то, что мог сказать Гатри.
— Вполне возможно! — заметил Гатри. — Я не претендую на умение производить психоанализ. Всякие психологические штучки мне противны, хотя в некоторых случаях они обоснованны…
Каннелл кашлянул и продолжил:
— Теперь вы понимаете, мистер Ривелл, что мы не могли поверить в злодеяния Ламберна по той простой причине, что не того сорта он был человек. Надеюсь, я сумел вас тогда убедить, что он не мог совершить такого ужасного преступления?
— То есть вы хотели, чтобы я пришел именно к такому заключению?
— Более того, я хотел, чтобы вы начали расследование оукингтонских тайн заново! Причем на свой
