– Этого я и опасался, – сказал Роммель. – Я могу остановить вторжение даже теми небольшими силами, которыми располагаю, но, если не будет связи, я проиграю.
– Думаю, мы сможем обернуть нападение на телефонный узел себе на пользу, – заметил Дитер.
Роммель криво усмехнулся:
– Господи, если б все мои офицеры рассуждали как вы. Продолжайте. Как вы это сделаете?
– Если я смогу лично допросить пленных, они, возможно, выведут меня на другие группы Сопротивления. Если повезет, мы их изрядно обескровим. К сожалению, гестапо не допускает меня к пленным.
– Кретины!
– Необходимо ваше вмешательство.
– Разумеется.
Роммель посмотрел на Геделя:
– Позвоните на авеню Фош. – Штаб-квартира гестапо во Франции находилась в Париже, в доме 84 по авеню Фош. – Скажите, что заключенных в Сент-Сесили сегодня будет допрашивать майор Франк, а не то им позвонят из Берхестгадена.
Роммель имел в виду замок Гитлера в Баварии.
– Будет сделано, – ответил Гедель.
– Франк, пожалуйста, держите меня в курсе, – произнес Роммель и вернулся к бумагам.
Искра приземлилась на аэродроме королевских ВВС в Темпефорде, в восьмидесяти километрах от Лондона. Молодая женщина-капрал ждала ее в мощном «ягуаре», чтобы доставить в столицу.
– Я вас отвезу прямо в Орчард-Корт. Начальству не терпится выслушать ваш отчет, – сообщила она.
Искра потерла глаза:
– Они что там, думают, мы вообще не спим?
Быстрая машина устремилась на юг. Забрезжил рассвет. Искра хотела получить еще один шанс атаковать замок, и не откладывая. Хорошо, что ее решили выслушать незамедлительно. У нее появилась возможность сразу предложить новый план.
Орчард-Корт представлял собой многоквартирный дом на Портмен-сквер. Искра вошла и направилась в квартиру, где размещалась СОО. При виде Перси Туэйта у нее поднялось настроение. Этот лысеющий пятидесятилетний мужчина с усами щеточкой был по-отечески к ней привязан.
– По лицу вижу, что все кончилось плохо, – сказал Перси.
Его сочувственный тон стал для Искры последней каплей.
Она разрыдалась. Перси обнял ее, она уткнулась лицом в его старый твидовый пиджак.
– Ну вот, рассопливилась, как девчонка. Прости.
– Если б все мужчины были такими девчонками, – ответил он дрогнувшим голосом.
Искра упала в просиженное кресло и стала смотреть, как Перси заваривает чай. Он мог и посочувствовать, и проявить жесткость. Он все выспросит о ее плане, но будет судить непредвзято.
Перси подал Искре чашку чая с молоком и сахаром.
– Утром еще одна встреча, время поджимает, – сообщил он.
Прихлебывая сладкий чай, Искра рассказала о том, что произошло в Сент-Сесили. Перси делал заметки.
– На основании сомнений Антуанетты в данных разведки я должна была отложить акцию и сообщить вам радиограммой, что у врага численное превосходство, – закончила она.
Перси грустно покачал головой:
– Откладывать было невозможно. До высадки остались считанные дни. Нужно было попытаться. Телефонный узел – чрезвычайно важный объект.
– Что ж, это немного утешает. – Искра была рада, что ей не придется считать, будто Альбер погиб из-за ее тактической ошибки.
– Как себя чувствует Мишель? – спросил Перси.
– Переживает, но идет на поправку.
Когда СОО вербовала Искру, она не сказала, что ее муж состоит в Сопротивлении. Если б они узнали, то, возможно, поручили бы ей другую работу. Но про Мишеля она и сама не знала. В мае 1940-го она навещала мать в Англии, а Мишель воевал во французской армии. Поражение Франции развело их по разным странам. К тому времени как Искра вернулась во Францию тайным агентом и узнала, какую роль играет в Сопротивлении ее муж, она была уже слишком полезна для СОО, чтобы увольнять ее из-за проблематичной возможности эмоционального срыва.
Перси встал:
– Тебе хорошо бы поспать.
– Не сейчас. Сначала я хочу знать, что мы намерены делать с телефонным узлом. Мы обязаны вывести его из строя.
– Что у тебя на уме?
Искра достала из сумочки пропуск Антуанетты:
– Вот способ получше. По этому пропуску в замок проходят уборщицы.
Перси изучил пропуск и похвалил Искру:
– Умница.
– Я хочу вернуться и на этот раз взять с собой целую группу. Мы проникнем в замок, выдав себя за уборщиц.
– То есть все уборщицы – женщины?
– Да. Мне нужна группа только из женщин.
– Где ты их найдешь? Фактически все подготовленные кадры уже во Франции.
– Получи разрешение на мой план, а женщин я найду. Возьму тех, кого отбраковала СОО, кто не смог пройти курс подготовки, кого угодно.
– Да – либо физически непригодных, либо не умеющих держать язык за зубами, либо теряющих самообладание при учебных прыжках с парашютом.
– Не важно, – пылко возразила Искра. – Сейчас решается все. Мы должны обрушить на врага все силы.
– Ты не смогла бы использовать женщин из французского Сопротивления?
– Слишком долго пришлось бы искать. И потом, на каждую женщину нужно иметь поддельный пропуск с фотографией. Там это трудно устроить, а здесь займет всего день.
– Ты права.
Искра ощутила прилив ликования. Перси собирался проталкивать ее план.
– Предположим, – продолжал он, – ты сможешь найти столько женщин, говорящих по-французски, сколько тебе нужно. Но сработает ли план? Разве немецкие охранники не знают уборщиц в лицо?
– Вероятно, не одни и те же женщины работают каждый день. У них должны быть выходные. Мужчины вообще никогда не замечают, кто за ними убирается.
– А француженки в замке? Ведь телефонистки – француженки? Не все французы любят Сопротивление. Видит бог, и в Британии полно дураков, которым нравится Гитлер.
Искра отрицательно покачала головой:
– Франция пережила четыре года нацистского режима. Телефонистки будут помалкивать.
– Дай-то бог. Знаешь, мне твой план нравится. Я доложу о нем шефу. Но думаю, он с ним не согласится. Кроме тебя, никто не сможет возглавить эту команду, а задание, с которого ты только что вернулась, должно быть твоим последним. Ты слишком много знаешь. Если тебя схватят, ты можешь сдать почти все сети Сопротивления в северной Франции.
– Знаю, – жестко сказала Искра. – Поэтому и ношу ампулу.
Генерал сэр Бернард Монтгомери, командующий 21-й группой армий, которая готовилась вторгнуться во Францию, устроил импровизированную штаб-квартиру в западном Лондоне – в школе, учеников которой эвакуировали в сельскую местность. Совещание проводилось в обычном классе, все сидели на жестких
