— Да, он сейчас там.
Энн задумчиво поглядела в окно, потом крутанулась на вертящемся кресле.
— Дядя Питер!
Пэтт медленно вынырнул из космических глубин.
— Тебе Джерри никогда не рассказывал про своего друга? Он держит на Лонг Айленде лечебницу для собак. Забыла, как его там, не то Смитерс, не то Сметерс. Люди, ну, всякие старые дамы, приводят к нему своих собаченций. Джерри говорит, он всех вылечивает безотказно. Кучу денег загребает.
— Денег? — при этом магическом слове Пэтт-читатель сразу преобразился в финансиста. — Есть, значит, желающие. Собаки сейчас в моде. Для хорошего лекарства могу организовать рынок сбыта.
— Вряд ли этим лекарством можно торговать. Оно для раскормленных собак, которых не выгуливают.
— Обычно этим страдают модные комнатные собачонки. Похоже, я сумею сделать тут бизнес. Спрошу его адрес у Митчелла.
— Брось, дядя Питер, забудь и думать. Никакого бизнеса тебе не сделать. Лекарство простое: когда к нему приводят разжиревшего пса, он его почти не кормит. Дает только самую простую пищу да заставляет бегать подольше. Через неделю собака здорова и счастлива.
— А-а! — разочаровался Пэтт.
Энн мягко тронула клавиши машинки.
— А про лечебницу эту я вспомнила, когда мы обсуждали Огдена. Как, по-твоему, может, такое лечение и его вылечит?
Глаза у Пэтта заблестели.
— Безобразие! Нельзя мальчишку подлечить недельку-другую!
— Пошло бы ему на пользу, а? — и Энн отбарабанила короткий мотив кончиками пальцев.
В комнате пала тишина, нарушаемая лишь стрекотом машинки. Разделавшись с юмористическим приложением, Пэтт обратился к спорту — он был пылким бейсбольным болельщиком. Бизнес не позволял ему часто посещать матчи, но он внимательнейшим образом следил за национальной игрой по газетам и восхищался наполеоновским даром Мак Гроу, что очень польстило бы этому спортсмену, знай он об этом.
— Дядя Питер! — снова повернулась Энн.
— Угу?
— Забавно, что ты вспомнил про то похищение. У тети Несты — тоже про похищение. Юного ангелочка — прообраз, видимо, Огден — выкрали, спрятали и тэ пэ. Чего она вдруг сочинила такой рассказ? Совсем на нее непохоже.
— Твоя тетя хорошо изучила предмет. Она мне рассказывала, было время, когда чуть не все похитители охотились за ее Огденом. Она послала его учиться в Англию, вернее, ее муж. Они уже разошлись, насколько я понял. Похитители на следующем же пароходе отправились следом и взяли школу в осаду.
— Вот жалко-то! Сейчас бы кто его похитил, да посадил под ключ, пока у него характер не исправится!
— Да-а! — печально вздохнул Пэтт.
Энн пристально посмотрела на дядю, но тот уже уткнулся в газету, и она, вздохнув, принялась стучать на машинке.
— Вредно перепечатывать такие рассказы, — заметила она. — Идеи всякие в голове всплывают…
Пэтт промолчал, углубившись в медицинскую статью следующего раздела — он был из тех, кто пропахивает воскресный номер, не пропуская ни строчки. Весело тарахтела машинка.
— Ой, Господи!
Энн, крутанувшись, тревожно уставилась на дядю. Тот пустым взором смотрел в газету.
— Что такое?
Страницу, приковавшую внимание Пэтта, украшала занимательная картинка: молодой человек в вечернем костюме бегает за молодой дамой в вечернем туалете вокруг ресторанного столика. Оба явственно веселились. Заголовок кричал:
«Снова Джим с Пиккадилли!» «Новые приключения Крокера в Нью-Йорке и Лондоне!»
Но не заголовок и не иллюстрация загипнотизировали Пэтта. Он неотрывно смотрел на маленькое фото, врезанное в текст, — женщину чуть за сорок, красивую грозной красотой, и надпись:
«Неста Форд Пэтт, романистка и светская знаменитость»
Энн уже встала и заглядывала дяде через плечо. Прочитав заголовок, она нахмурилась. Потом увидела фото.
— Господи! А с какой стати тут фотография тети Несты?
— Разнюхали, что она его тетка, — тяжко вздохнул Пэт. — Этого я и боялся. Что она теперь скажет?..
— А ты не давай ей газету!
— У нее своя есть. Уже читает, наверное. Энн пробежала глазами статью.
— В том же духе, что уже публиковали. Не пойму, чего они привязались к Джимми Крокеру.
— Видишь ли, он тоже был газетчиком и работал именно у них…
— Я помню! — вспыхнула Энн. Пэтт смутился.
— Да, да, конечно, — заспешил он, — все забываю. Наступила неловкая пауза. Пэтт кашлянул. Темы «Джимми Крокер и газета» они избегали по молчаливому соглашению.
— Я и не знала, дядя Питер, что он твой племянник.
— Нет, нет, не родной, — поторопился объяснить Пэтт. — Сестра Несты, Юджиния, замужем за его отцом.
— Тогда, наверное, и я с ним в родстве.
— В очень отдаленном.
— Для меня — чем дальше, тем лучше.
За дверью торопливо простучали каблуки и ворвалась миссис Пэтт с газетой в руке. Она помахала ею перед добродушным лицом мужа.
— Ты уже прочитала, дорогая? — отшатнулся тот. — Мы с Энн как раз обсуждали…
Маленькое газетное фото весьма слабо передавало своеобразие хозяйки. В жизни она была гораздо красивее — рослая, с прекрасной фигурой и смелыми, властными глазами — и куда грознее. Мирная атмосфера комнатки мгновенно исчезла. Нависла тревога. Невысокие, застенчивые мужчины, видимо, инстинктивно, женятся на женщинах именно такого типа, словно не в силах сопротивляться, как утлые суденышки, затягиваемые водоворотом.
— Что ты намерен предпринять? — спросила миссис Пэтт, тяжело падая в кресло, из которого выскользнул муж.
Под таким углом Пэтт дело не рассматривал. Возможности для каких-то действий он тут не усмотрел. Природа сотворила его так, что вне бизнеса, вне конторы он превращался в натуру пассивную, склонную меланхолично дрейфовать в море бедствий, а не сражаться с волнами. Перехватывать камни и стрелы разъяренной судьбы, чтобы метать их обратно, он не хотел и не умел. Пэтт поскреб подбородок — и промолчал.
— Будь у Юджинии мозги, она бы это предвидела! Нет, что же это такое, увезла его из Нью-Йорка, где у него есть работа, некогда ввязываться в скандалы! Да еще куда? Бездельничать в Лондон! Шатается там с кучей денег! Ах, будь у нее мозги, она вообще не выскочила бы замуж за этого Крокера! Как я ее отговаривала!
Миссис Пэтт приостановилась. Глаза ее рассверкались от воспоминаний о стычке, случившейся три года назад, когда Юджиния объявила, что выходит замуж за актеришку средних лет по имени Бингли Крокер. Неста не видела его ни разу, но намечавшийся союз разгромила в выражениях, оборвавших раз и навсегда отношения с сестрой. Та не терпела критики, да и вообще отлита была в той же грозной формовке, что и
