ИЗ ЦИКЛА ЗАПИСЕЙ 'Я родился …'
Я родился в камыше. Как мышь. Моя мать меня родила и положила в воду. И я поплыл. Какая-то рыба, с четырьмя усами на носу, кру жилась около меня. Я заплакал. И рыба заплакала. Вдруг мы увиде ли, что плывет по воде каша. Мы съели эту кашу и начали смеять ся. Нам было очень весело. Мы поплыли по течению и встретили ра ка. Это был древний великий рак; он держал в своих клешнях то пор. За раком плыла голая лягушка. 'Почему ты всегда голая,
спросил ее рак, — как тебе не стыдно?' 'Здесь ничего нет стыдно го, — ответила лягушка, — Зачем нам стыдиться своего хорошего те ла, данного нам природой, когда мы не стыдимся своих мерзких по ступков, созданных нами самими?' 'Ты говоришь правильно, — ска зал рак, — И я не знаю, как тебе на это ответить. Я предлагаю спросить об этом у человека, потому что человек умнее нас. Мы же — умные только в баснях, которые пишет про нас человек, так что и тут выходит, что опять-таки умен Человек, а не мы.' Но тут рак увидел меня и спросил: 'Надо ли стесняться своего голого тела?
Ты — человек, и ответь нам.' 'Я — человек, и отвечу вам: не надо стесняться своего голого тела.'
1937 год.
ИНКУБАТОРНЫЙ ПЕРИОД
В инкубаторе я просидел четыре месяца. Помню только, что ин кубатор был стеклянный, прозрачный и с градусником. Я сидел вну три инкубатора на вате. Больше я ничего не помню.
Через четыре месяца меня вынули из инкубатора. Это сделали как раз 1-го января 1906 года. Таким образом, я как бы родился в третий раз. Днем моего рождения стали считать именно 1 января.
1935 год.
— 132
* * *
Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так приятно бить по морде человека!
Я сижу у себя в комнате и ничего не делаю.
Вот кто-то пришел ко мне в гости, он стучится в мою дверь.
Я говорю: 'Войдите!' Он входит и говорит: 'Здравствуйте! Как хорошо, что я застал вас дома!' А я его стук по морде, а потом еще сапогом в промежность. Мой гость падает навзничь от страшной боли. А я ему каблуком по глазам! Дескать, нечего шляться, когда не звали!
А то еще так. Я предлагаю гостю выпить чашку чая. Гость сог лашается, садится к столу, пьет чай и что-то рассказывает. Я де лаю вид, что слушаю его с большим интересом, киваю головой,
ахаю, делаю удивленные глаза и смеюсь. Гость, польщенный моим вниманием, расходится все больше и больше.
Я спокойно наливаю полную чашку кипятка и плещу кипятком гос тю в морду. Гость вскакивает и хватается за лицо. А я ему гово рю: 'Больше нет в душе моей добродетели. Убирайтесь вон!' И я выталкиваю гостя.
1939 год.
* * *
Я не стал затыкать ушей. Все заткнули, а я один не заткнул, и потому я один все слышал. Я так же не закрывал тряпкой глаз, как это сделали все, и потому я все видел. Да, я один все видел и слышал. Но, к сожалению, я ничего не понял, значит, какая цена тому, что я один все видел и слышал. Я даже не мог запомнить то го, что я видел и слышал. Какие-то отрывочные воспоминания, за корючки и бессмысленные звонки. Вот прибежал трамвайный кондук тор, за ним пожилая дама с лопатой в зубах. Кто-то сказал: '… вероятно, из-под кресла….' Голая еврейская девушка раздвигала ножки и выливала на свои половые органы из чашки молоко. Молоко стекает в глубокую столовую тарелку. Из тарелки молоко сливают обратно в чашку и предлагают мне выпить. Я пью; от молока пахнет сыром… Голая еврейская девушка сидит передо мной с раздвину тыми ногами, ее половые органы выпачканы в молоке. Она наклоня ется вперед и смотрит на свои половые органы. Из ее половых ор ганов начинает течь прозрачная и тягучая жидкость…. Я прохожу через большой и довольно темный двор. На дворе лежат сложенные высокими кучами дрова. Из-за дров выглядывает чье-то лицо. Я знаю: это Лимонин следит за мной. Он смотрит: не пройду ли я к его жене. Я поворачиваю направо и прохожу через парадную на ули цу. Из ворот выглядывает радостное лицо Лимонина… Вот жена Ли монина предлагает мне водку. Я выпиваю четыре рюмки, закусываю сардинами и начинаю думать о голой еврейской девушке. Жена Лимо нина кладет мне на колени свою голову. Я выпиваю еще одну рюмку и закуриваю трубку. 'Ты сегодня такой грустный,' — говорит мне жена Лимонина. Я говорю ей какую-то глупость и ухожу к еврейской девушке.
Я все не прихожу в отчаяние. Должно быть, я на что-то наде юсь, но мне кажется, что мое положение лучше, чем оно есть на самом деле. Железные руки тянут меня в яму.
Но сказано: 'Не всегда забыт будет нищий, а надежда бедняка не до конца погибнет.' (Ле. IX. 19.) *
* * *
— 133 —
ПРИМЕЧАНИЯ
I. 'Случаи', стр 1-16.
В цикл рассказов 'Случаи' входят истории, написанные с 1936 по 1939 год. В 1939 году Хармс окончательно отредактировал 'Слу чаи', переписал в отдельную тетрадь, расставив истории опреде ленным образом: этот порядок сохранен и в настоящем сборнике.
Некоторые истории, например, 'Происшествие на улице' (см. VI раздел сборника), первоначально входившие в цикл, были исключены из него автором. По-видимому 'Случаи' следует рассматривать как цельное, имеющее внутренное единство произведение. 'Случаи' име ют посвящение жене писателя Марине Владимировне Малич (в настоя щее время живет в латинской Америке).
Истории 'Голубая тетрадь № 10', 'Вываливающиеся старухи',
'Сон', 'Что теперь продают в магазинах' были опубликованы в жур нале 'В мире книг', 1974, № 4 стр 95; 'Тюк', 'Анекдоты из жизни
Пушкина' (1,2,3,6) — в 'Лит. газете', 1967, № 47, 27 ноября стр.16.
1. (стр.2) Вначале эта история была записана в голубой тетра ди, и переписывая ее при составлении 'Случаев', Хармс, по-види мому, решил дать ей это название (см. примечание А.Александрова к публикации в журнале 'В мире книг'.
2. (стр.4) В черновике после слов: '- Значит жизнь победила смерть неизвестным для меня способом.', имеется приписка: 'Жизнь победила смерть: где именительный падеж, а где винительный?'
3. (стр.13) История имеет посвящение близкому другу Хармса
Всеволоду Николаевичу Петрову.
II. 'Елизавета Бам', стр.17–32.
Пьеса была написана в конце 1927 года. Была поставлена на первом вечере ОБЭРИУ в 1928 году. Подготавливая пьесу к поста новке, Даниил Хармс внес в машинописный текст целый ряд вставок для режиссера. Пьеса была разбита на 19 кусков, появились ремар ки и пр. В тексте настоящего сборника все вставки напечатаны в разрядку.
1. (стр.21) 'наивно' — возможно 'напевно'.
2. (стр.22) 'Бытовой Радикс' — 'Радикс' ('Корень' — лат.) название обэриутовского театра, осоздании которого мечтал Хармс.
3. (стр.22) 'пометил' — возможно 'подметил'.
4. (стр.24) 'Руку' — возможно 'Руку поднимает'.
5. (стр.24) 'Палец' — возможно 'Палец поднимает'.
