Как часто вы боялись собственных чувств? Слабых, еще не оформленных, тонкой мелодией звучащих в голове? А как часто вы понимали, чего именно боитесь? Непонимания, неприятия, невозможности сказать, боязни быть непонятым?
Когда впервые в жизнь приходит «любовь с первого взгляда», первое время ты не можешь понять, что же случилось? Ведь вокруг всё осталось таким, каким было раньше. Та же работа, те же друзья, те же мысли, тот же досуг и любимые фильмы-книги. Но в то же время что-то неуловимо меняется. Ты вдруг начинаешь… улыбаться. Всегда. Иногда – вслух, иногда – про себя, пряча улыбку за официальным и серьезным лицом. Ты смотришь на привычные вещи и понимаешь, что они остались прежними, вот только ты воспринимаешь их совсем по-другому.
Ты удивляешься. Ищешь причину – может быть, это весна? Или лето? Или новая работа? Или новый макияж? И вдруг понимаешь – нет. Причина другая. Причина в человеке, мимолетно увиденном, человеке, с которым вы обменялись всего двумя-тремя словами.
И начинается проверка. Ты пытаешься опять, а правда ли? А вдруг ошибаешься? Ты ищешь встреч с этим человеком, слушаешь его голос, и в какой-то момент точно осознаешь: попала. Да. Оно. Любовь. Волшебство. Сказка.
И тогда тебе становится страшно…
Последние осенние месяцы проскочили в Лизиной жизни как один день. Она как будто разучилась думать. Каждое утро спешила на работу словно на праздник. Улыбалась, летала по коридорам, и всё время – неосознанно – старалась почаще бывать в административной части офиса. Видела Инну. Улыбалась, опускала глаза и торопилась убежать. Почему-то ей казалось, что всё, что она испытывает, легко можно прочитать именно в глазах – а этого совсем не хотелось… Больше всего на свете Лиза хотела продлить это ощущение сказки. Но – как это часто бывает – сказка закончилась в один миг.
В этот день погода была просто чудесная. Неожиданно потеплело, и Лиза решила сменить надоевший офисный костюм на слегка легкомысленное платье. Шла по улице, не запахивая плаща, и наслаждалась легким воздухом и свежестью.
– Привет, Лизавета, – Саша Прокофьев курил на пороге и теребил в руках мобильный телефон. Неожиданно для самой себя Лиза вдруг сделала легкий пируэт, очертив длинными волосами круг, и поцеловала друга в нос.
– И тебе привет, – почти пропела она.
– Ого… У нас хорошее настроение?
– Великолепное!
– Рад-рад… Надеюсь, я его не испорчу.
– А что такое? – продолжая улыбаться, спросила Лиза.
– Тебя Рубина хочет видеть. Просила, чтобы ты к ней зашла.
Ба-бах. Лиза замерла. Горячая волна рванулась от живота к горлу и растеклась там пугающим облаком счастья. В голове завертелись все самые безумные мысли, которые только можно было бы себе представить.
Она вызывает меня… Зачем? Хочет видеть? Поняла, как я к ней отношусь? Собирается уволить? Или признаться в…
– О Боже, – вслух проговорила Лиза и чумным взглядом коснулась Сашиного лица, – Я с ума сошла. Сань, чего ей нужно от меня?
– Понятия не имею, – пожал плечами Прокофьев, – Не паникуй. Что такого в том, что начальник вызывает к себе одного из подчиненных?
– Ничего, наверное. Я пойду, Сань.
– Ну, иди… Удачи.
Лиза скрылась за дверью офиса, оставив на улице недоумевающего Прокофьева, и начала медленно подниматься по ступенькам. Её била легкая дрожь – на грани приятного и неприятного. В висках стучало, а сердце билось где угодно, но только не в грудной клетке.
Еще несколько метров. Шагов пятнадцать, не более. Их можно растянуть на двадцать, если идти совсем медленно. А потом остановиться перед желтой дверью и взглядом поласкать табличку: «Рубина Инна Павловна». Замереть, поморгать немного и – собравшись с силами и затаив дыхание – постучать.
– Входите, – Лиза вздрогнула от звука этого грудного уверенного голоса и, судорожно вздохнув, вошла в кабинет.
– Здравствуйте, – Инна на секунду подняла взгляд от бумаг на столе и жестом указала на кресло, – Присаживайтесь, я сейчас освобожусь.
– Здравствуйте…
Только не нервничать. Только не сходить с ума. Только держать себя в руках. Не смотреть на неё. Не получается… Не получается, чёрт побери всё на свете! Она потрясающая. Рядом с ней любой почувствует себя подделкой китайского производства. Разве можно рядом с ней спокойно дышать? Молчать? Двигаться?
– Простите, что заставила ждать – прошло десять минут, прежде чем Инна закрыла папку и откинулась на спинку кресла, – Как вы себя чувствуете?
– Всё хорошо, – жалко улыбнулась Лиза, удивленная таким вопросом, – Саша Прокофьев сказал, что вы хотели со мной… поговорить.
– Да. Так и есть. Но прежде чем начать разговор, возможно вы захотите раздеться?
Горячая волна залила лицо. Сердце бабахнуло в низ живота. В глазах ускоренным кинофильмом пронеслись потрясающие в своей порочности сцены.
«Раздетьсяраздетьсяраздетьсяраздеться» – заколотило в ушах речтативом.
– Ваш плащ, – подняла брови Инна, – Здесь достаточно тепло. Вы не хотите его снять?
Плащ. Ну конечно, плащ. Лиза отчаянно покраснела, вскочила на ноги и рывками принялась сдирать с себя верхнюю одежду. Она понимала, что это безумие, что она ведет себя как полная идиотка, но ничего – совсем ничего! – не могла с собой поделать.
– Позвольте я помогу.
Тонкие пальцы коснулись ворота плаща и на секунду задели обнаженный участок шеи. Мимолетное прикосновение… Не сравнимое по силе эмоций ни с одним – даже самым потрясающим – оргазмом!
Лиза снова упала в кресло, глядя, как невозмутимая Инна вешает её одежду на вешалку и убирает в большой встроенный шкаф. Поправляет неуловимым движением волосы и оборачивается. Смотрит чуточку насмешливо в Лизины глаза и опускает взгляд ниже. И еще ниже. И еще.
Холодно. В кабинете становится нестерпимо холодно. Зрачки расширяются и снова сужаются до двух маленьких точек.
– Какой у вас срок? – бросает Инна и возвращается на свое место за столом.
– Пять месяцев, – выдавливает из себя недоумевающая Лиза, – А… Что случилось? Какие-то проблемы?
– Отнюдь.
Какой жесткий голос, какие нарочито-отрывистые движения! Боже мой, да что же происходит-то?
Пауза затягивается. Напряжение такое, что еще немножко – и начнет взрываться в воздухе миллионами искр. Взгляды пересеклись и невозможно, совершенно невозможно опустить глаза, и дыхание не успевает над вздымающейся и опускающейся грудью, и губы дрожат, и по шее вниз катится холодная капля пота.
– Я… Пойду? – не выдержала Лиза, сумела-таки прикрыть глаза.
– Идите, – снова холодно, отрывисто. А уже когда до двери остается всего полшага – вдруг еще холоднее: – Постойте.
Лиза обернулась, избегая поднимать взгляд выше уровня стола, и застыла испуганно.
