мгновенно и крепче сжал рукоять меча.
Кто-то подкрадывался к ним из темноты. Вот он замедлил шаг, обходя камень, вот склонился над седельными сумками, осторожно потрогал их… Теперь обходит спящего Алвари и приближается к Конану.
— Стой, — негромко, но внятно произнес варвар. Незнакомец замер.
— Разведи руки в стороны и не двигайся, — приказал Конан, один прыжком вскакивая на ноги и направляя острие меча в сторону незнакомца. Таинственная ночная тень подчинилась. Мечом Конан поднял подбородок незнакомца, и лунный свет упал на его лицо. Он увидел светлые, широко расставленные глаза, копну криво обрезанных, видимо, кинжалом, пшеничных волос, приподнятых надо лбом простым кожаным ремешком, темным от пота. Брови и ресницы незнакомца были светлыми и выделялись на загорелом лице.
— Что ты здесь делаешь, мальчишка? — сердито спросил Конан, убирая меч, однако не теряя бдительности. Не по душе ему было это ночное появление.
Тихий грудной голос ответил:
— Я пришла с миром.
— Пришла? — Конан подскочил. Только теперь он заметил, что перед ним женщина, — так пристально следил варвар лишь за его руками — не потянется ли
за оружием. На молодой женщине была простая и удобная в степи одежда широкие штаны, заправленные в сапожки, куртка без рукавов и плащ с капюшоном. За спиной у нее в колчане был короткий степной лук со стрелами.
— Как тебя зовут? — спросил Конан, хмурясь.
— Сфандра. Я могу опустить руки?
— Опускай, — разрешил Конан.
Девушка тут же села на землю.
Угадывая, каким будет ее следующий вопрос, варвар молча придвинул к ней остатки своей скудной вечерней трапезы, и она немедленно принялась за еду, отрывая от лепешки зубами большие куски и жадно проглатывая их.
— Живот заболит, ешь помедленнее, — проворчал варвар и ткнул ее в бок своей кожаной флягой, на дне которой булькала вода.
Она взяла фляжку и опорожнила ее одним глотком.
— Спасибо, — сказала она, наконец, и вернула Конану флягу.
— Сыта? — осведомился варвар. Хотя утолить голод таким малым количеством пресного хлеба было невозможно, Сфандра кивнула.
— Тогда счастливого пути, Сфандра.
Она заморгала своими белыми ресницами. Конан скривился. Он не выносил женских слез. Послушать краснобаев, так женщина дарит любовь и наслаждение, а на деле у Конана вечно получалось совсем иначе: сперва они хныкали, потом требовали любви, а когда он уступал их настойчивым домогательствам (по правде сказать, в подобных ситуациях Конан никогда долго не ломался), начинали кричать, что отдали ему самое дорогое, и требовали денег.
Но эта степная девушка не собиралась плакать. Она просто сказала:
— Позволь мне переночевать в твоем лагере. У меня нет огня, и я боюсь волков.
Алвари зашевелился, тяжело перевернулся на спину, уставив рыжую клочковатую бороду в звездное небо, и со стоном произнес:
— Если тебе приспичило молиться своему чудовищному богу, варвар, делай это потише. Туг кое-кто хочет спать.
Конан пропустил эту тираду мимо ушей и обратился к Сфандре:
— Ладно, оставайся. Но учти, девочка, я сплю очень чутко. Если ты замыслила предательство, лучше сразу откажись от этого. Я не стану смотреть, что ты женщина, срублю голову и подвешу к седлу за волосы, чтоб другим неповадно было.
Вместо ответа Сфандра широко улыбнулась, сняла плащ, бережно уложила на него лук и стрелы, после чего улеглась сама.
Конан посидел немного рядом, глядя, как она устраивается. Приподняв голову, Сфандра тихонько позвала:
— Иди ко мне. Вдвоем теплее. Ночи здесь холодные.
— Знаю, — проворчал Конан, укладываясь рядом. — Только чур не требуй от меня ничего. Мне нужно хорошенько выспаться.
Вместо ответа Сфандра фыркнула.
Проснувшись с первым лучом солнца, Алвари не поверил своим глазам: Конан сладко спал, обхватив своими ручищами какую-то растрепанную девицу. Соломенные волосы таинственной незнакомки щекотали варвару щеку, и он во сне ворочал головой и улыбался. Глядя, как привычно пристроилась девушка на груди варвара, гном едва не застонал: эти двое словно не один год прожили вместе. Потоптавшись над спящей парочкой, Алвари от души пнул Конана сапогом в бок.
— Вставай, ленивый варвар! Буди свою потаскушку и собирайся в дорогу. Мы не можем валяться тут целый день и ждать, пока Аскольдовы дружиннички нагрянут к нам в гости.
Он еще раз пнул Конана и, как выяснилось, сделал это совершенно напрасно: молниеносным движением руки Конан ухватил его за щиколотку и опрокинул. Алвари сильно ударился затылком и невольно вскрикнул. Тем временем Конан и девушка уже вскочили на ноги. Нависая над барахтающимся на земле гномом, Конан сердито сказал:
— Извинись перед благородной госпожой, коротышка.
— Нашел благородную госпожу… — заверещал Алвари, багровый от злости. Благородные госпожи не появляются из степного мрака и не забираются под мышку к неотесанным бродягам вроде тебя…
Поскольку Сфандра сдержала слово и всю ночь мирно проспала, согревая Конана теплом своего тела и в свою очередь согреваясь возле него, варвар испытывал к ней доброе чувство. Гнусные намеки гнома вывели его из себя.
— А я говорю, что ты сейчас извинишься, — подчеркнуто спокойным голосом повторил варвар. Гном сел и запустил обе руки в рыжие патлы.
— Великие боги Асгарда и Ванахейма, — простонал он, — будь проклят час, когда я повстречал людское племя… — Его зеленые глаза устремились на Сфандру, которая едва сдерживала смех. — Благородная госпожа, прошу простить мне сказанное по неведению и в горячности. Ты чиста, как горный хрусталь, и мои недостойные подозрения не могли запятнать его прозрачности…
— Хорошо, — важно произнесла Сфандра. — Я вижу, ты говоришь от души. Будем друзьями.
Гном заскрежетал зубами.
Конан между тем порылся в сумке, вынул оттуда немного вяленого мяса и разделил кусок на три равных части. Гном неодобрительно покосился на него.
— Зачем ее кормить? — спросил он прямо, тыча в сторону девушки толстым пальцем. — Гнать ее надо.
— Перекусит и пойдет своей дорогой, — отозвался Конан невозмутимо. — Не годится быть негостеприимными, Алвари. Девочка не одевала нам ничего плохого.
— 'Девочка'! — фыркнул гном. — Она лет на десять старше тебя, Конан. Сколько тебе лет?
— Сколько бы ни было, все мои, — рассердился Конан. — Не болтай, когда ешь.
— Вот-вот. А тебе, благородная госпожа, сколько весен минуло?
— Двадцать семь, — ответила Сфандра.
— Я же говорю, лет на десять старше. А что до того, что она, видишь ли, не сдавала нам ничего плохого — так еще успеет, если ее сразу не прогнать.
— Если ты не закроешь свой болтливый рот, я всуну в него кляп, свяжу тебя по рукам и ногам и дальше ты поедешь под брюхом лошади, как куль с поклажей, предупредил Конан.
— Ладно, замолкаю. Только помяни мое слово: наплачешься ты еще с этой девчонкой.
— Мне пора уходить, — сказала Сфандра и встала. — Спасибо тебе, Конан.
— Я дал бы тебе лошадь, но не могу, — сказал варвар. — Без запасных лошадей нам не уйти от
