Когда бы я недвижным трупомЛежал, устав от бытия,—Людским страстям, простым и грубым,Уж неподвластен был бы я.Я был бы только горстью глины,Я превратился бы в сосуд,Который девушки долиныПорой к источнику несут.К людским прислушиваясь тайнамИ к перекличке вешних птиц,Меж ними был бы я случайнымСоединением частиц.Но и тогда, во тьме кромешной,С самим собой наедине,Я пел бы песню жизни грешнойИ призывал ее во сне.
1957
* * *
Медленно земля поворотиласьВ сторону, несвойственную ей,Белым светом резко озарилась,Выделила множество огней.Звездные припали астрономыК трубам из железа и стекла:Источая молнии и громы,Пламенем планета истекла.И по всей вселенной полетелоМножество обугленных частиц,И мое расплавленное телоПало, окровавленное, ниц.И цветок в саду у марсианкиВырос, полыхая, как костер,И листок неведомой чеканкиНаподобье сердца распростер.Мир подобен арфе многострунной:Лишь струну заденешь — и тотчасКто-то сверху, радостный и юный,Поглядит внимательно на нас.Красный Марс очами дико светит,Поредел железный круг планет.Сердце сердцу вовремя ответит,Лишь бы сердце верило в ответ.
1957
* * *
Разве ты объяснишь мне — откудаЭти странные образы дум?Отвлеки мою волю от чуда,Обреки на бездействие ум.Я боюсь, что наступит мгновенье,И, не зная дороги к словам,Мысль, возникшая в муках творенья,