Равно длинна для дружб и для Любовей. Суровой нитью к жизни привяжу Свое дитя, которое держу Сегодня утром на ладони крупной Над океаном, льнущим к рубежу, Откуда вечность кажется доступной. Суровой нитью привяжу к ветвям, Как звезды-к небу, розы-к соловьям, Искусства и науки-к сыновьям! Так привяжу, как наши бездны к высям. Так привяжу, что будет независим. 1973
Источник: Прислал читатель
Снисходительно и кротко Ветер властвовал волною, И луна плыла, как лодка, И ладья плыла луною. И в листве и в небосводе Отроптало возмущенье, — В этом виде, в этом роде И предстало все прощенье В полноте ненарушимой, В доброй вести о поправке Духа, ставшего вершиной Человечества и травки. И почти одновременны Были свет и тьма ночная, И творились перемены, С наших мыслей начиная. 1970
Источник: Прислал читатель
«Бледен сад, леденеют качели…»
Бледен сад, леденеют качели, Замерзает в оскомине дом. На стене шелестит Боттичелли, — Это было и будет потом. На веранде сквозняк запустенья — Ни души, ни мяча, ни лото, Ни купальника нету, ни чтенья, — Никогда, и нигде, и ничто. Мерзнет в мыльнице красное мыло, Склоны дней отодвинуты в тень, Две смородины грустно и мило Прогибают волнистый плетень. Стекловидных морозов припадки Истончают бревенчатый сруб, Помидоры задавлены в кадке, Голос вьюги от нежности груб. Хорошо в этом холоде спится, Хорошо сочиняется мне, И перо утопает, как спица, В пряже вымыслов, здравых вполне. Что со мной? Ничего не случилось. Стала письменной устная речь. Я с великим трудом научилась Свой душевный порядок беречь. Серебристого дня семигранник Прозвенел об железо оград,