собственному каналу Эвернета.
Шелли взяла большую руку Рейли в свои, понюхала и поцеловала.
Питер допил один дайкири и начал другой.
— Гм-м, — сказал он. — Некого Фреда Лонденстейна требуют на танцпол.
Элис стиснула Фреду локоть.
— Быть желанным — один из даров Фортуны.
Он пробрался к ожидающей его Мэри. Вокруг клубился водоворот. Пары и триады, двигаясь против часовой стрелки, отплясывали фокстрот, танго и вальс. Поскольку каждая группа танцевала под свой оркестр, сталкивались они постоянно. Ближе к центру исполняли ча-ча-ча, зум и румбу. Через всю эту толчею неслась вереница конги с лулу во главе. Еще один артефакт изучаемой ими истории танца.
Мэри хотела вальсировать. Фред не слышал выбранной ею музыки, но Мэри напевала ему на ухо, и он послушно выделывал раз-два-три, раз-два-три. Танцем это назвать было трудно, но он испытывал удовольствие, кружась вместе с Мэри. Интересно, что чувствовали бы люди, если бы все танцевали под одну и ту же музыку?
Мэри мысленно проектировала многоярусный торт, и они с Фредом танцевали на самом его верху.
2.19
Жюстина и Виктор объяснили Самсону, как работает Прыжок Мосби, но до него ничего не дошло. Через перила на той стороне стадиона перегнулся молодой человек, персонаж гологолли.
— Его зовут Мосби и он сейчас прыгнет? — спросил Самсон.
— Нет-нет, мар Кодьяк, — сказала Жюстина. — Это Джейсон. Никого из Мосби уже не осталось. Их род угас, а вот Джейсонов много, и им приходится туго. Этот, может быть, прыгнет, а может, и нет. Это зависит от многого. И многие зрители подключатся посмотреть, какое он примет решение. — Об имитированных самоубийствах Жюстина могла говорить сколько угодно, забыв о своей застенчивости.
— От чего же это зависит? — спросил Самсон.
— От жизни, — ответила она, поглаживая кота. — От любви, способности прощать, искупления.
Виктор слушал терпеливо, хотя, очевидно, не разделял пристрастия своей жены к сериалам.
— А сейчас что этот парень там делает? — спросил Самсон. — Если не считать, что он ревет, как маленький?
— Джейсон всегда бурно проявляет свои эмоции. Вообще-то он ждет, чтобы его любимая, Элисон, пришла и уговорила его сойти вниз.
— А заодно чтобы зрителей набралось сколько нужно, — подмигнул Виктор.
Жюстина взглянула на мужа с жалостью. Двое поддельных детей начали ссориться из-за куклы, и она, утихомиривая их, перегнулась через спинку сиденья.
Самсон порадовался, что пришел сюда тайно: уж его-то никто не уговорит сойти вниз. Возможно, этот дурацкий сериал соберет больше народу, чем его собственная лебединая песня. Юмор, что ли, такой у Хьюберта — привезти его туда, где имиты сами себя стирают? Если ментар, конечно, вообще понимает разницу.
— Мама, — сказал один мальчуган, подпрыгивая в кресле, — я писать хочу.
— Кому еще нужно? — спросила Жюстина. Все ручонки дружно взлетели вверх.
— А я хочу кушать, — сказала девочка.
— И я! И я! — закричали все.
— Радости семейной жизни, — снова подмигнул Виктор. И чего он все время моргает, подумал Самсон. Нервный тик, наверное.
— Держи, — вздохнула Жюстина, через Самсона передав Виктору кота вместе с поводком. Кресла, где сидели она и дети, вернулись на загрузочную галерею. Двое мужчин и кот остались над стадионом одни.
— Тихо, Мэрфи, — сказал Виктор. Кот когтил его, переминаясь у него на коленях. Потом залез на спинку кресла и уселся над головой у хозяина.
Высота, похоже, его не пугала. Он агрессивно мяукал, уставившись желтыми глазищами на Самсона. По худобе его можно было принять за бездомного, а морда отдаленно напоминала о сиамской породе.
— Тихо, Мэрфи, — мягко повторил Виктор. — Он не любит чужих, да и меня не очень-то любит — только Жюстину. Ребят он просто не видит.
— Все равно, наверное, приятно, когда он рядом. — Самсон подразумевал, что кот хотя бы реален в отличие от детей. Кое-какой такт у Самсона еще сохранился, но его разбирало любопытство, и уж сегодня-то он себе мог позволить некоторую бестактность. — Ваши дети, кажется… забыл, как называется марка.
— Фракта-дети.
— Да-да. Покупаете новорожденного и растите его как реального. Вскармливаете, подгузники меняете, рассказываете сказки на ночь. Отправляете его в школу, даете ему карманные деньги. Он подрастает, уходит от вас, посылает вам рождественские открытки, ну и так далее.
— В общем, да, только наши-то все сироты. Мы их извлекли из рециркуляторных баков. У моей Жюстины сердце большое, как эта арена, мар Кодьяк.
К мужчине на Прыжке Мосби присоединилось женское гологолли.
— Ого, — сказал Виктор, — вот и Элисон. Жюстина, милая, ты слышишь меня? Да, поторопись, а то все пропустишь.
Мрак, подумал Самсон. Все тяготы воспитания и никакой отдачи. Даже он, отец незачатого сына и не связанной с ним генетически дочери, был счастливее как родитель.
Кресло Жюстины, вернувшись, стукнулось о Самсоново и пристегнулось к нему. Детей она, по ее словам, уложила спать — то есть выключила, должно быть. Кот Мэрфи перестал завывать и перелез за спиной у Самсона к ней на колени.
Над стадионом уже смеркалось, но противоположную его сторону еще освещало солнце. Огни горели только у выходов. Кроме них, светились биофосфорные перила и стены, да еще скоп у Прыжка Мосби.
— Было что-нибудь интересное? — спросила Жюстина.
— Нет, ничего, дорогая.
— Придвинь их поближе, пожалуйста.
Площадка с двумя гологолли рванулась к ним и повисла прямо перед Самсоном. Теперь он хорошо видел и слышал обоих. Джейсон, свесив одну ногу через перила, сердито и слезливо говорил Элисон:
— Но Синди сказала, что замок принадлежит Кэрол и Кэнди!
— Синди тебе солгала. Он не принадлежит ни им, ни Тедди, ни Патрику, ни Оливеру. Не принадлежит никому из наших знакомых. Я все время пытаюсь донести это до тебя!
— Но зачем же ей было лгать? А бриллианты? Не хочешь же ты сказать, что Фрэнк…
— На хер Фрэнка. Забудь о нем. Это все козни Кармена, а может, его сестры Кэмерон — толком никто не знает. Достоверно известно только одно: кто-то украл депозит, и во всем обвинили Родди, который теперь требует отмены пароля, но ты же знаешь, что он не даст показаний из-за того, что сказал Чарльз. — Элисон сделала два осторожных шага к Джейсону.
— Чарльз? Ты уверена, что это был Чарльз? — Джейсон хватал ртом воздух, как утопающий, но стоило Элисон сделать еще шаг, он перекинул через перила другую ногу с криком: — Не подходи! Я прыгну!
