— Не знаю, — пожал сталкер узкими плечами. — А с чего бы еще случиться такому переполоху?
— Да мало ли с чего, — шикнул на него Дрой. — Хорош, блин, тоску нагонять.
— Ладно. Прикрою, если вы соберетесь заняться самоубийством в трусах. — Зеленый обреченно поднял СВУ-3 и дослал патрон. — Хотя лично я предпочитаю выжидательную тактику.
— Предлагаешь повыжидать, пока нас зажарят в этой крысоловке? Ну уж хренушки! — подытожил Дрой и жестом обозначил, что собирается оценить обстановку.
Я упал на колено и занял огневую позицию. Зеленый тоже взял на прицел видимую часть коридора, а Гост встал рядом с косяком и кивнул: готов.
Дрой завернул за угол со стремительностью хорошо тренированного человека. Лишние килограммы, казалось, не мешают ему ловко передвигаться. Гост почти сразу выдвинулся следом, готовый в любой момент упасть на пол, уходя из зоны поражения. Я подождал, пока они займут удобную позицию, вскочил с колена и выглянул за угол. Зеленый тоже высунулся, держа снайперку наготове.
Картина потрясала трагикомичностью. Дрой с Гостом держали на мушке чумазого Чижика. Бармен сосредоточенно возился с гранатометом револьверного типа, даже не замечая, что в зале появились новые действующие лица в тельниках и труселях. На пороге распахнутой настежь двери валялись окровавленные останки военного сталкера, которого от выстрела в упор из «Бульдога-6» не спасла даже армейская броня. Периферийным зрением я отметил, что лестница, ведущая наверх, забаррикадирована, на ступенях распластаны еще несколько трупов в миротворческой снаряге, из-за стойки торчит костлявая спина Фоллена, а возле бочек с водой притаился вышибала Ерофей. Он громко сопел, похмельно озирался на Госта с Дроем и поводил из стороны в сторону дулом автомата.
Ну и ну. Даже не знаю, кто кого тут обштопал.
Фоллен разогнулся, глянул на меня и вздрогнул. Чижик тоже наконец обратил на нас внимание и грозно взмахнул «Бульдогом». Проорал неестественно громко:
— Почему вчера за ужин не заплатил, контра?
Понятно. Контужен. Я примиряюще помахал ему рукой: мол, сочтемся, не шуми.
— Чего там секутитесь? — недовольно проворчал Фоллен, глядя на экран ноута. — Либо валите обратно в норы, либо помогайте. Осаду держать будем.
— Объясни сначала толком, с кем воюешь, — спокойно сказал Гост, брезгливо косясь на кровавый фарш под ногами. — Сразу оговорюсь: если на тебя очередная облава, то сам разбирайся.
— Да какая облава, чешка! — взвился Фоллен, захлопывая ноут и указывая на убитых военных. — Это только разведка была. Наружную дверь выставили, двое или трое наверху караулят — не высунешься. Сюда сейчас полгарнизона за этим черномордым заявится. Озверели вконец, солдафоны! Сейчас всех тут положат, без разбора! Так что, между прочим, особого выбора у вас, касатики, нет.
— Отчего ж, — нехорошо улыбнулся Дрой, заставив Ерофея напрячься. — Очень даже есть. Сдадим твою шкурку им, как ты нас сдал полгода назад, и отвяжутся.
— Ну ладно тебе, не поминай прошлое, — остановил его Зеленый.
Фоллен в ответ только выругался себе под нос и сплюнул на пол. В этот момент — с заложенной за ухо папиросой, серым от смеси страха и жадности лицом — хозяин «№92» выглядел постаревшим и жалким. Ну и, как обычно, мерзким.
— Жаба душит отдать драгоценную добычу? — спросил я и по изменившемуся взгляду понял: попал в точку.
— Ты, Минор, даже представить себе не можешь, насколько этот упырь ценен, — выцедил Фоллен.
— Так поделись с бродягами, если помощь нужна, — посоветовал я.
— А может, сразу объявление на столбы налепить?
Я мысленно прикинул расклад. Тут он, пожалуй, прав — много лишних ушей. Вон уже и остальные сталкеры из своих берлог повылезали: Юра Погуляй, раненый Вовка, Лёвка, с коим у меня вечером состоялся очень занятный разговор, к которому мы, кстати, обязательно вернемся. Фоллену же в данной ситуации надо отдать должное: ловко он меня осадил. Этот прохиндей выжил и обогатился в Зоне лишь потому, что всегда помнил и использовал нехитрую формулу: ценность информации обратно пропорциональна количеству людей ею владеющих. Все просто. Больше ушей — меньше навара.
— Впрочем, есть предложение, — прищурился хозяин бара, уловив настроение бродяг. — Я отплачу. Всем, кто поможет биться с военными, гарантирую в течение месяца жрачку и водку за счет заведения. Желторотики не в счет — только мешаться будут, и так тесно.
Сталкеры оживленно загомонили. Торгаш умел вовремя бросить вкусную кость, ничего не попишешь. Дельце сулило отличную перспективу: целый месяц не платить за еду и выпивку — а это кругленькая сумма, особенно если ты питаешься не только жареными вороньими крыльями, а чем-нибудь повкуснее. С другой стороны, вступать в вооруженное столкновение с военными, находясь притом в весьма уязвимой тактической позиции, — верное самоубийство. Хотя на это можно смотреть двояко. Ведь жизнь среди аномалий, мутантов и озверевших людей — тоже своего рода затяжное самоубийство, и каждый обитатель Зоны это понимает.
— Я одного не усеку, — сказал Гост. — Ты чего нас-то подкупаешь, а не солдафонов своих?
Все умолкли. Вопрос жахнул Фоллена не в бровь, а в глаз.
Любой отмычка на сорок верст вокруг прекрасно знает, что хозяин «№92» давным-давно снюхался с вояками и на Кордоне, и на внешнем КПП, и в гарнизоне. Взаимная зависимость сложилась крепкая — иначе притон давно бы прикрыли.
Бесконечная череда взяток, торговля списанными стволами и амуницией, поставки продовольствия, воды и электроэнергии из города, сбыт ценного хабара за Периметр, двусторонняя контрабанда — все это стало неотъемлемой частью сложного механизма, шестерни которого работали практически без сбоев. Сталкеры добывали цацки, продавали их Фоллену, получали еду и приют. Фоллен сдавал хабар и часть выручки военным и получал негласное право на бизнес. Военные закрывали глаза на незаконное пребывание гражданских на запретной территории и получали ощутимую прибавку к денежному содержанию. Круг замыкался. Все понемногу нарушали обязательства друг перед другом, но в целом система работала.
Что же получается? Наш проныра не сумел договориться с собственной «крышей»? Не пожелал делиться добычей? Забавно. По всему выходило, что информация, которую Фоллен заполучил от черномордого, оказалась настолько уникальной, что он рискнул из-за нее вступить в открытый конфликт с военсталами и гарнизонными бюрократами. Вот уж впрямь интересное дело.
— Гост верно толкует, — нарушил затянувшееся молчание сталкер из клана Лося. — Если не можешь договориться с военными, значит, ставки высокие. А ты хочешь честную братию за месячный паек подписать рисковать драгоценными потрохами.
— Вот-вот, — согласно кивнул Юра Погуляй.
— Ваши потроха стоят дешевле моей тушенки, — проворчал Фоллен.
— Тогда сам воюй.
— Ладно, стервятники. Два месяца халявной жратвы и бухла, — сдался хозяин бара. — И сообразите какой-нибудь прикид посерьезней труселей с тапками.
— Ты б, фельдмаршал сраный, лучше своему Чижику поведал про тактику ведения боя в закрытых помещениях, — огрызнулся Дрой, одергивая тельник. — А то палит разрывными.
Облачение в костюмы, выверка арсенала и доведение до ума защитных сооружений заняло почти час. Мы наглухо задраили стальную переборку в коллекторной кишке на самом нижнем уровне, выставили часового возле запертой двери запасного хода, вытащили из оружейки несколько ящиков со стволами и патронами. Единственное слабое место — лестницу, ведущую наверх, к выходу, находящемуся под контролем противника, — тщательно завалили мешками с песком и железным ломом. В вентиляционных трубах на всякий случай поставили растяжки и простенькие датчики движения.
За это время нас ни разу не атаковали. Судя по показаниям скрытой камеры теленаблюдения, к бару согнали взвод армейского спецназа и моторизованный отряд миротворцев в сопровождении нескольких ученых. Здание окружили, резервный подземный тоннель перекрыли, подготовили группу захвата и устроили перекур в ожидании сигнала к действию. Установленный на полную мощность «глушитель» блокировал радиосвязь с внешним миром во всех диапазонах, кроме военного, а провода армейские инженеры
