эмоционального потенциала, давившая на его сознание. Он яростно отбивался, но что-то безжалостно
вползало в него, сгибая и ломая его волю. Он почувствовал за собой стену. Мул уперся в него
взглядом, подбоченившись, со злобной улыбкой на губах под нависшей горой носа.
– Ваша игра кончена, Чаннис. Для вас всех – людей из того мира, который некогда был Вторым
Установлением. Был! Был! Чего вы тут ждали, сидя и болтая все это время с Притчером, когда вы
могли поразить его и отобрать бластер без малейшего применения физической силы? Вы ведь ждали
меня, не так ли? Ждали, чтобы приветствовать меня в ситуации, не пробуждающей во мне излишних
подозрений. К несчастью для вас, я не нуждался в пробуждении. Я знал вас. Я хорошо знал вас,
Чаннис из Второго Установления. Но чего вы ждете теперь? Вы все еще отчаянно бросаетесь в меня
словами, точно один только звук вашего голоса способен приморозить меня к креслу. И пока вы тут
говорите, ваше сознание чего-то ждет… ждет… и все еще ждет. Но никто не приходит. Никто из тех,
кого вы поджидаете – ваших союзников. Вы здесь в одиночестве, Чаннис, и останетесь в одиночестве.
И знаете, почему? Потому что ваше Второе Установление ошиблось во мне – вплоть до последних
мелочей. Я давно разгадал их план. Они полагали, что я последую за вами сюда и стану отличной
дичью для их кухни. Вы действительно должны были послужить приманкой – приманкой для бедного,
глупого, слабого мутанта, который столь рьяно рвется к Империи, что готов угодить в очевидную
ловушку. Но сделался ли я их пленником? А любопытно, успело ли до них дойти, что я едва ли явился
бы сюда без моего флота, против артиллерии любого из боевых кораблей которого они беззащитны -
абсолютно и жалко беззащитны? Дошло ли до них, что я не стану медлить, вступая в дискуссии или
выжидая, пока события примут тот или иной оборот? Мои звездолеты были брошены против Ределла
двенадцать часов назад, и они более чем успешно выполнили свою миссию. Ределл лежит в руинах,
его населенные центры сметены. Сопротивления не было. Второго Установления больше нет, Чаннис,
и я, странный, хилый уродец – я правитель Галактики.
Чаннис был в силах только слабо мотнуть головой.
– Нет… Нет…
– Да… Да… – передразнил Мул. – А если вы – последний оставшийся в живых, а вы вполне
можете им быть, то это тоже ненадолго.
Последовала короткая, тягостная пауза, и Чаннис почти взвыл от внезапной боли
раздирающего проникновения в самые сокровенные глубины его сознания.
Мул отступил на шаг и пробормотал:
– Недостаточно. Заключительную проверку вы не прошли. Ваше отчаяние притворно. Ваш
страх – это не всеподавляющее безбрежное отчаяние, сопутствующее гибели идеала, а лишь
слабенький, въедливый страх собственной смерти.
И слабая ручка Мула схватила Чанниса за горло. Хватка ее была еле ощутима, но Чаннис
почему-то был не в силах ее стряхнуть.
– Вы – моя гарантия, Чаннис. Вы – мой указатель и предохранитель от всех недооценок,
которые я мог допустить.
Глаза Мула буравили его. Настаивающие… Требовательные…
– Рассчитал ли я правильно, Чаннис? Перехитрил ли я ваших людей из Второго Установления?
Ределл разрушен, Чаннис, страшно разрушен, откуда же ваше притворное отчаяние? Что происходит
на самом деле? Я должен знать всю правду, всю истину! Говорите, Чаннис, говорите. Или я проник
недостаточно глубоко? Опасность все еще существует? Говорите, Чаннис. Где именно я ошибся?
Чаннис ощутил, как слова буквально выдираются у него изо рта. Они исходили не по доброй
воле. Он стиснул зубы. Он кусал язык. Он сдавил мускулы шеи.
Но вытягиваемые силой слова исторгались наружу – заставляя его задыхаться, разрывая по
пути горло, язык, зубы…
– Истина, – пискнул он, – истина…
– Да, в чем истина? Что еще остается сделать?
– Селдон основал Второе Установление здесь. Здесь, как я сказал. Я не солгал. Психологи
прибыли сюда и захватили контроль над туземным населением.
– На Ределле? – Мул погрузился в глубины колодца, на дне которого таились сокровенные
эмоции Чанниса и безжалостно взбаламутил его содержимое. – Ределл я уже уничтожил. Вы знаете,
чего я хочу. Дайте мне это.
– Не Ределл. Я же сказал, что Вторые Установители могут и не иметь вида людей,
находящихся у власти; Ределл – это фасад… – почти неразличимые на слух слова исходили из недр
Чаннисова существа, пренебрегая попытками его жалкой воли остановить этот поток. – Россем…
Россем… Этот мир – Россем…
Мул ослабил свою хватку, и Чаннис рухнул, корчась от невыносимой боли.
– Вы пытаетесь провести меня? – мягко спросил Мул.
– Вас уже провели, – прозвучал последний, умирающий отголосок сопротивления Чанниса.
– В отношении вас и вам подобных – ненадолго. Я на связи с моим флотом. И после Ределла
может наступить очередь Россема. Но сперва…
Чаннис ощутил, как на него надвигается неумолимая тьма. Машинально поднеся руку к
измученным глазам, он не смог заслониться от нее. Это была тьма, которая удушала, и, чувствуя, как
его растерзанное, израненное сознание катится назад, назад, в вечную черноту, он в последний раз
успел увидеть облик торжествующего Мула – хохочущую длинную щепку… – трясущийся от смеха
мясистый носище…
Голос, удаляясь, затих. Тьма любвеобильно окутала его.
Что-то раскололо мрак, подобно отблеску змеящейся вспышки молнии, тьма исчезла, и
Чаннис медленно вернулся на землю. Зрение его восстанавливалось болезненно, в заполненных
слезами глазах появлялись и исчезали расплывчатые образы.
Голова ныла невыносимо, и, когда он смог поднести к ней руку, его остро ужалила боль.
Видимо, он был жив. Медленно, подобно затухающему вихрю подброшенных в воздух
перьев, его мысли выровнялись и потекли размеренно и спокойно. Он точно впитывал покой извне. С
огромным трудом он повернул шею – и наступившее облегчение сменилось новой болью.
Дверь была открыта, и на пороге стоял Первый Спикер. Чаннис попытался заговорить,
крикнуть, предостеречь – но язык его застыл, и он понял, что часть могучего сознания Мула по-
прежнему удерживает его, лишая дара речи.
Он еще раз повернул голову. Мул все еще находился в помещении. Он был рассержен, глаза
его метали молнии. Он уже не смеялся, но зубы его оскалились в лютой улыбке.
Чаннис почувствовал, как ментальное воздействие Первого Спикера целительными касаниями
осторожно движется вдоль его сознания. Натолкнувшись на противостояние Мула, оно на миг
