'Не разрешаю!' — отрезал Шелехов, ещё раз заставив Белецкого вспомнить своё предположение о родственных связях, связывающих прапорщика и сержанта Викулова.
— Мы должны непременно найти ваших товарищей. Возможно, они дезертировали из части, а возможно, заблудились ночью где-то на её территории. То есть, попали в беду.
Ловя обращённые на себя злые и раздражённые взгляды сослуживцев, Егор подумал, что он точно попал в беду — невыспавшиеся люди вряд ли станут обвинять в ночном подъёме прапорщика. Конечно, в их глазах виноваты будут те, кому лень было вечером залезть на верхнюю койку.
— Так что сейчас взвод полном составе, в форме одежды номер два — для лучшей а-э-ро-ди- намики, — прапорщик по слогам произнёс сложное слово, — выбегает на улицу и делает три круга вокруг спортплощадки. Думаю, этого будет достаточно, чтобы ваши потерявшиеся товарищи нашлись и вернулись в родной коллектив.
Когда полуодетые штрафники выбежали на улицу, то оказалось, что там моросит такой же холодный мелкий дождик, как и во сне Егора. Падая на холодную землю, вода тут же замерзала, превращая дорожки для ходьбы в дорожки для катания на коньках. Пронизывающий холодный ветер так и норовил сдуть бегущих в растущие рядом с дорожкой аккуратно подстриженные кусты. Кто-то поскользнулся и упал. Слава Богу, обошлось без вывихов и переломов. Красный от стыда Егор бежал молча, низко опустив голову. Ему было стыдно смотреть окружающим в глаза. В то же время в душе Егора поднималась злость на прапорщика: Ну что ему стоило просто подойти, если он такой любитель порядка, к прилёгшим 'не там, где надо' бойцам, и предложить им перелечь 'как положено'?
Всё когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта незапланированная ночная пробежка. Холодные, мокрые и злые штрафники вернулись в казарму, и принялись укладываться в свои остывшие за это время постели, вполголоса поминая 'добрым словом' и прапорщика Шелехова, и 'виновников торжества'. Громко никто высказываться не решался — все знали, что система наблюдения в казарме работает постоянно, и все выпады в чей либо адрес будут ей неумолимо зафиксированы. Перед тем, как лезть к себе наверх, Егор на всякий случай привёл в идеальный порядок нижнюю койку: кто его знает, каким будет следующий повод для придирок прапорщика. Глянув на Егора, интендант, очевидно, признал его действия правильными, потому что проделал то же самое. Наблюдавший за этими эволюциями прапорщик Шелехов, не сказав ни слова, дождался, пока все улягутся по местам, и удалился. Свет в казарме снова погас.
Утро встретило штрафников всё теми же обледенелыми дорожками, по которым надо было совершить уже плановую, в отличие от незапланированной ночной, пробежку. Рядом, по такому же лабиринту скользких дорожек, но нигде не пересекаясь друг с другом, бегали ещё две группы. Судя по всему — первый и третий взводы. Потом было умывание-одевание-заправка кроватей. Друзья наконец-то отдали купленные ещё вчера принадлежности выручившим их барону и интенданту, ещё раз поблагодарив их за выручку. Сделать это вчера было сначала некогда, а потом, когда все были в полубессознательном состоянии, было как-то не до того. С претензиями по поводу ночных событий к Белецкому и Похмелову никто не подходил, только некоторые бросали хмурые взгляды, но всё равно Егор чувствовал себя несколько неудобно. Заметивший его состояние здоровяк Левинзон хлопнул расстроенного молодого человека по плечу, отчего тот чуть присел, и добродушно прогудел: 'Не берите в голову, Егор Николаевич'. Наблюдавший этот процесс барон согласно кивнул головой. Поддержка в трудную минуту — великая вещь, пусть даже от малознакомых людей. Егору стало чуть полегче, и завтрак в столовой он уплетал наравне со всеми, безо всякой потери аппетита. Даже наоборот, ему захотелось добавки. Он уж было собрался обратиться за ней к автомату на выдаче, но там уже стоял Похмелов с аналогичной просьбой. В коей автоматом ему было отказано, с формулировкой 'достаточное количество витаминов, жиров, белков и углеводов уже получено'. Сидящий рядом Карлаш пихнул друга локтём в бок, и поинтересовался: 'А ты не заметил, что порции у всех разного размера, и состав блюд разный?'. Егор отрицательно покачал головой. Ему было как-то не до разглядывания порций в чужих тарелках, когда он увидел свою.
После завтрака взвод вернулся в казарму, где бойцов уже ожидал старший лейтенант Кособоков. Построив подчинённых, он произнёс:
— Итак, бойцы, начинается новый день. Проведите его с толком. Сейчас вы получите план боевой подготовки. Советую обратить внимание на первый пункт.
На пару секунд все замерли, открывая полученный файл, знакомясь с его содержимым, и пытаясь сообразить, что, действительно означает этот самый первый пункт? Один из бойцов не выдержал:
— Господин старший лейтенант, разрешите обратиться!
— Разрешаю, — ответил комвзвода, с улыбкой глядя на самого любопытного.
— А что за 'Церемония выбора'?. Кого мы будем выбирать?
— А кто вам сказал, что выбирать будете вы? — ответил Кособоков вопросом на вопрос, и скомандовал:
— Взво-од! Напра-во! На Церемонию Выбора… Шагом марш!
Как и следовало ожидать, Церемония Выбора должна была пройти на том же плацу перед штабом, где проводилась первая (и пока последняя) перекличка, которую Егор в свете грядущих событий переименовал про себя в Церемонию Представления. Когда штрафники подошли к плацу, оказалось, что остальные два взвода уже находились там, выстроенные в две шеренги. Взвод Егора под управлением зелёных линий тоже построился так же, но под прямым углом к остальным, так что общее построение в плане стало напоминать букву 'Г'.
Из штаба, как и вчера, вышли командир батальона и командир роты, но на этот раз они направились прямо на трибуну. Очевидно, действительно намечалась настоящая Церемония, а не какая-то там перекличка. Для полной торжественности не хватало только оркестра и Знамени батальона. 'Интересно, а у штрафного батальона вообще есть знамя?', подумал Егор, глядя, как комвзвода выходит вперед, и поворачивается лицом к своим подчинённым.
'Сейчас скажет речь' — обречённо вздохнул Белецкий. Речей он не любил, особенно, если надо было их слушать два часа подряд, вытянувшись по стойке 'смирно'. Однако Кособоков не стал командовать 'смирно', а просто начал говорить. Причём совсем не торжественно.
— Как до вас уже довели, ваша служба будет заключаться в защите наших транспортников от вражеских абордажных команд. Вплоть до того, что придётся сойтись с абордажниками в рукопашную. Однако, есть в транспортнике места, например, вентиляционные шахты, а так же разнообразные технические тоннели, где вы бороться с врагом не сможете. Просто потому что туда не пролезете. Но зато туда пролезут… — старлей выдержал паузу, — рыси.
По строю прошёлся удивлённо-недоуменный гул.
Да, вы не ослышались — Боевые Рыси. Очень важно, чтобы человек и рысь, с которой он будет работать, достигли как можно более полного взаимопонимания. Поэтому рыси у нас выбирают себе напарника сами, — лейтенант выдержал ещё одну паузу, на этот раз заполнившуюся гулом недоуменно- возмущённым (как же, их, людей — царей природы, будут выбирать какие-то кошки-переростки), и добавил: До сих пор ни одна рысь не ошиблась в выборе, — ещё одна пауза, — Выбирают не всех. Кто-то останется без напарника, — строй при этих словах облегчённо вздохнул, — Теперь — собственно о процедуре: Сейчас рыси выйдут из вольера, — старлей кивнул на расположенное неподалёку низкое продолговатое здание, так же, как и все остальные здания здесь, раскрашенное в камуфляжные цвета. И построятся напротив них, — теперь комвзвода кивнул на замерших в строю штрафников из других взводов. Вы по очереди выходите на середину плаца, становитесь перед животными, и если вас кто-то выберет — идёте со своим новым партнёром во-он туда, — Кособоков кивнул на противоположную сторону плаца, — оборачиваетесь, и становитесь напротив нашего строя. Если не выберут — возвращаетесь в строй. Всё, вот они идут…
Из вольера по одной начали выбегать рыси. Бежали они не так, чтобы уж очень резво — неторопливой трусцой. Добежав до плаца, животные, как и обещал комвзвода выстраивались в одну шеренгу напротив трибун. Теперь, с учетом рысей, строй напоминал уже не букву 'Г', а букву 'П'.
— Вот они — совершенные боевые машины, — то ли шутя, то ли серьёзно сказал командир взвода, махнув рукой рукой в сторону представителей семейства кошачьих.
'Совершенные боевые машины', в количестве примерно тридцати особей, уже расселись по местам, и вид имели совершенно не угрожающий: кто зевал, демонстрируя пасть с острыми зубами, кто, наплевав на воинскую дисциплину, тут же разлёгся прямо на плацу, кто чесал задней лапой за ухом… В общем, кошки как кошки, только большие, серые, пятнистые, и с кисточками на ушах. О том, что животные не дикие, говорили
