убежать?
– Простите?! – наконец, 'ожил' Илья и встал со стула, опершись на его спинку рукой. Поза его должна была успокоить 'гостей'. Опасные люди так не говорят и так не встают. И стоят, оказавшись на ногах, не так. – Кто вы такие?! Что здесь происходит?! Я вызову полицию!
– Ты сядешь и заткнешься, – не хорошо улыбнулся 'красавец', переводя взгляд своих карих чуть на выкате глаз на Караваева. – А не то, я отрежу тебе яйца.
'Нет, – окончательно убедился Илья, уловив улыбки на губах 'гостей'. – Не профессионалы, бандиты'.
– Что? – голос его, разумеется, сорвался, и Караваев дал петуха.
Стоявший за его спиной бандит, даже не пытаясь сдержаться, громко захохотал.
– Я… – повторила между тем Зоя, но фразу не закончила. Судя по всему, ей просто нечего было сказать.
– Обоссалась сука? – довольно улыбнулся 'красавец'. – И правильно. Променять Князя на это чмо? На что, интересно, ты надеялась?
– Кто вы такие? – 'выпадать в осадок' было еще рано. Нормальный мужик, а он, Караваев, был именно что нормальным мужиком, должен был еще немного 'похорохориться'. – Зоя, что здесь происходит? Кто эти люди?
– Молчи, мудак, – сказал тот, что стоял справа у двери, ведущей в спальню. – Тебе же сказано, молчать! Мы с тобой потом разберемся.
– Он здесь ни при чем! – это была первая осмысленная фраза, которую смогла произнести Зоя.
'Молодец, девочка', – отметил Илья, старательно тараща глаза и 'в растерянности', крутя головой. Жалел он только о том, что никак не может вспотеть. Запах пота ему бы сейчас совсем не помешал.
– Оставь его, Поль! – между тем сказала Зоя. – Он все равно ничего не знает…
– Зато теперь узнает, – снова улыбнулся 'красавец' и, повернувшись к Илье, заговорщитски ему подмигнул. – Хороша телка, приятель?
– Я… – теперь нечего сказать было ему. – Я…
– Ты, – согласно кивнул Поль. – Ты посмел трахать женщину Князя, приятель, а Князь, знаешь ли, это такой человек, что на него даже посмотреть косо, и то может плохо кончиться… Но тебе хоть понравилось? Ну!
– Что? – промямлил Илья, наконец, покрываясь потом.
– Трахать тебе ее понравилось? – все тем же любезным тоном спросил 'красавчик'. – Ты не молчи, друг! Я же у тебя, считай, совета спрашиваю. В какой позе порекомендуешь ее отодрать?
– Замолчи, мразь! – крикнула Зоя.
И Караваев тоже что-то такое из себя выдавил, но, видимо, это их выступление доставило 'красавцу' одно лишь неподдельное наслаждение.
– Как скажешь, милая, – усмехнулся он, буквально лучась довольством. – Но только ты, плохо понимаешь свое положение, сладкая. Ты ведь не меня обидела, или еще кого. Ты Князю в душу плюнула. А он таких вещей не прощает. Поэтому он тебя мне отдал. И вот – ночь-то впереди длинная, Зоя – мы с ребятами получим полную сатисфакцию за все наши труды. Ищи тебя, понимаешь, по все Европе мотайся… Ну, да бог с тобой. Ты нам пососешь, вот и плата. А господин Караваев посмотрит, ему, наверное, интересно будет посмотреть, сколько ты выдержишь, нас ведь пятеро, учти.
'В квартире четверо, значит, пятый на улице'.
– А потом я его убью, – с 'приятной' улыбкой на чувственных, несколько даже женственных губах сообщил 'красавчик' Поль. – Он ведь тоже Князя оскорбил, и то, как ты будешь обслуживать негров на африканских рудниках, он уже не увидит.
'Любят господа бандиты драмы… Теперь понятно, какой сволочью были все эти рыцари Марки…'[21]
– Я… – снова, каким-то хриплым, 'больным' голосом повторил Илья, проверяя реакцию бандитов, но на него уже никто внимания не обращал.
'Любители… '
– Ну, что, Зоинька, – холодным деловитым голосом сказал Поль, явно работая на публику. – Чего резину тянуть! Давай, раздевайся!
– Мерзавец! – выплюнула Зоя.
– А ты думала! – рассмеялся Поль. – А ну, быстро! – тон его опять изменился, но теперь в нем действительно звучали похоть и жестокость. – Снимай трусы, сука! И поворачивайся задом, а то хуже будет!
'Пора', – Илья в это мгновение явно выпал из поля зрения всех четверых, поэтому никто и не заметил, как он плавно сместился в пространстве, сразу оказавшись рядом с бандитом, сторожившим дверь в спальню, и ударом щепотью в кадык отправил его к праотцам. Впрочем, плавно не значит медленно. Все это – движение в сторону, удар, поворот с одновременным перехватом руки уже умершего, но все еще не упавшего человека – произошло стремительно и практически незаметно для окружающих, оказавшихся всецело захваченными больным любопытством подонков, оказавшихся участниками группового изнасилования. Поэтому и второй бандит, тот, что стоял у окна, умер, так и не узнав, что же с ним случилось. А случилась с ним одна очень простая и крайне неприятная для него вещь. В перехваченной Ильей руке первого бандита был зажат Глок с глушителем, вот девятимиллиметровая пуля из этого самого пистолета и разнесла блондинистому гавнюку череп. Только и всего.
Вот теперь его, наконец, увидели, но тот, что сторожил дверь в коридор, оказался на редкость неловким сукиным сыном, а увлекшийся своей 'сексуальной игрой' красавчик Поль был сейчас безоружен. Ему еще надо было потратить время на то, чтобы сообразить, что – черт возьми – здесь происходит, и адекватно отреагировать на изменившиеся обстоятельства жизни. В результате, не успевали оба. Выстрелив в первый раз, Илья сразу же выдернул пистолет из мертвых пальцев, снова развернулся, одновременно уходя с линии огня, которая, на самом деле, так и не возникла, и выстрелил снова. Остальное было уже относительно простым делом. Он успел к Полю раньше, чем тот выхватил из-за спины спрятанное под пиджаком оружие и одним ударом в лоб отправил его в объятия морфея. Все было кончено раньше, чем Зоя успела хоть что- нибудь понять.
– Найди веревку, – жестко приказал он, чтобы вывести ее из ступора. – Или шнур, провод… Что-нибудь. Быстро!
Зоя вздрогнула, глянула на него ошеломленно и опрометью выскочила из комнаты. На самом деле, никакая веревка Караваеву была не нужна. Четыре брючных ремня в опытных руках вполне могли заменить ручные и ножные кандалы. Поэтому, когда через пять минут она вернулась, неся в руках шнур от штор в спальне и какую-то жалкую веревочку из тех, которыми перевязывают пакеты, все было уже кончено. Поль лежал, связанный по рукам и ногам, и с кляпом во рту, а трупы его быков были обысканы и освобождены от документов, оружия и денег, а сам Илья выровнял, наконец, сбитое 'акробатикой' дыхание и перетерпел приступ боли в боку.
– Вот, – сказала Зоя, входя в гостиную и показывая Илье свои находки.
– Спасибо, – кивнул Илья. – А теперь выпей коньяка, отдышись, и иди к Веронике. Сюда не заходи и вообще из детской ни ногой! Это приказ. Ты меня поняла?
– Да, – как-то совершенно по-детски кивнула Зоя.
– Молодец, – похвалил ее Илья, понимая, что пережитый всего пару минут назад ужас так просто ее не оставит. Он еще вернется, и сейчас важно было сделать так, чтобы его возвращение не оказалось для Зои фатальным.
Он быстро подошел к столу, налил в первый попавшийся под руку бокал коньяк почти до краев, и кивнул на него женщине:
– Пей! И без разговоров!
Она и не спорила. По-видимому, его тон и властная манера говорить, с которой Зоя еще не сталкивалась, подействовали на нее самым положительным образом. Она не стала ни о чем спрашивать, и на трупы не таращилась – 'Приходилось видеть?' – а молча подошла к столу, взяла бокал и молча выпила его залпом. Потом постояла секунду, опираясь на столешницу и мотая головой, как будто пыталась вытрясти из волос, набившийся туда сор, и, едва только немного пришла в себя, сразу же схватила оставленную
