– Двести. – Он глянул на счетчик.
– Получите еще столько же, если подойдете к квартире 58, это на пятом этаже, и позвоните туда. Ничего не объясняйте, просто посмотрите, кто вам откроет, ну и на лестнице внимательней поглядывайте. Хорошо?
– Эх, моя-то, ну зачем тебе какой-то женатик понадобился! – пылко воскликнул таксист. – Вот я, к примеру, холостой! И никаких проблем!
– Ну, знаете ли, сердцу не прикажешь, – непреклонно проговорила Алена. – Так сходите наверх?
– Ну, для тебя я на все готов, моя-то! – И он, ухмыляясь, выбрался из машины.
Алена забилась в угол заднего сиденья, оглядывая тесный неуютный дворик. Никто не топчется у подъезда. Никто не следит за такси. Из окон увидеть ее, сидящую в машине, невозможно.
Черт, что он так долго не возвращается? Хотя нет, только что ушел. Сколько времени нужно, чтобы подняться, позвонить в квартиру, дождаться, чтобы открыли – или не открыли, – и спуститься? В лестничном пролете в среднем девять ступенек. У каждого этажа – два пролета. Пять умножить на два и еще на девять, получается девяносто ступенек, это даже Алена способна сосчитать, хотя она с математикой на «вы», и даже на «Вы» – с большой буквы. Ну, предположим, шофер будет подниматься три минуты. Спускаться – тоже. Итого шесть. Ну, четыре минуты потоптаться на этаже. Итого десять. А во сколько он ушел-то? Алена не засекла время, вот балда!
Ага, возвращается ее разведчик! Алена приготовила гонорар. Летят денежки, как листья с тополей! С другой стороны, счастлив тот, для кого они – деньги, понятное дело, а не тополя и не листья! – всего лишь средство, а не цель. Алена, значит, счастлива? Ну, видимо, да…
– Ну что?! – спросила, изо всех сил изображая нетерпеливую влюбленную. – Он там? Или она?
– Нету там никого, ни его, ни ее, моя-то, – ответствовал разведчик. – Заперта дверь. Сколько я ни стучал – звонок не работает, – никто не открыл.
– А вы хорошо стучали? – придирчиво спросила Алена.
– Ого! – обиделся разведчик. – Дверь ходуном ходила. Вообще не понимаю, как в наше время можно с такой дверью жить, видать, как эту «хрущобу» построили, так и не меняли замков. Если б я захотел, я б ее запросто вот этим ключиком открыл, которым свой шкафчик в гараже открываю, – он вынул из кармана связку и показал плоский простенький ключ, – или вообще ногой вышиб бы. И я тебе вот что скажу, моя- то, – он сочувственно поглядел на Алену, – брось ты этого мужика, обманул он тебя. Я там пока стучал, вышла одна тетка с шавкой.
– Кто? – изумилась Алена.
– Ну, типа дама с собачкой, соседка. Сначала она меня за работника домоуправления приняла и стала жаловаться, что чердак протекает…
– За работника домоуправления?! – нервно хихикнула Алена.
– Ну да, – покачал головой таксист, видимо, не постигая, как можно этак ошибиться, – у них там чердачное окно, люк, понимаешь, моя-то, оказался открыт, ну она и решила, что я пришел ее протекающий потолок чинить. Наивная такая, ну прямо вот разбежались в домоуправлении потолки ей чинить! Ну а потом она так распыхтелась, что чердак открыт! Конечно, кому приятно, когда каждый-всякий может у него над головой шляться. И стала на меня этак подозрительно поглядывать. Ну, я наврал, мол, такси по этому адресу вызвали, а не выходят, и я, мол, пошел искать того, кто заказывал.
– Батюшки! – восхитилась, причем от души, Алена. – Да вы и Штирлиц, и Пал Андреич Кольцов в одном лице!
– А то, – скромно кивнул разведчик. – Наша работа всему научит. Ну ладно, насчет твоего дела… Знаешь, что эта тетка с шавкой мне сказала? Никто тут уже больше года не живет, квартиру продают, но слишком дорого просят, да и вообще, ее прежний владелец умер от сердечного приступа, а слух прошел, будто его ограбили да убили, поэтому дурная слава о квартире ходит, людей отпугивает.
– Боже ты мой! – ужаснулась Алена.
– Вот именно, – кивнул таксист. – Это вон куда твой хахаль тебя приглашал, ты прикинь, моя-то! И нет его там, и никого нет, и покойник на этой квартире висит, может, привидения там вовсю шляются… Ну что, пойдешь мои слова проверять?
– Боже упаси! – снова ужаснулась Алена. – Нет, поехали домой.
Выехали со двора. Алена приглядывалась изо всех сил, но никаких признаков слежки не заметила. Однако слова об открытом чердачном люке не шли из головы, и было ей до невозможности неуютно.
– Слушай, моя-то, – задушевно начал таксист, въезжая в ее двор. – Я тебе уже говорил, что неженатый? И встречаться есть где… а зарабатываем мы сейчас совсем даже неплохо!
«Что ж ты с меня тогда деньги взял за разведку?» – цинично подумала наша героиня, однако выразила на лице вовсе даже не насмешку, а глубокую печаль:
– Ой, погодите, у меня на сердце так тяжело… не могу я сейчас ни о чем и ни о ком думать!
Таксист понимающе кивнул:
– Но смотри, надумаешь, моя-то, – звони, меня Леха зовут, я уж говорил. Фамилия – Пчелкин. Телефончик вот, – он проворно намарал номер на обороте таксопарковской визитки, подал ее Алене и проговорил с надеждой: – А может, моя-то, свой телефончик скажешь, а?
– Ох, я сейчас не могу… – Алена махнула рукой и выскочила из машины, не забыв, впрочем, сунуть таксисту плату за проезд, которую он, ничуточки не замешкавшись, принял.
Моя-то моя, а табачок все же врозь…
Алена быстро пошла к подъезду, однако не успела взойти на крыльцо, как ее поразила пугающая догадка. А что, если это была не простая ловушка? Что, если за ней все время следили, и лишь только она уехала на такси, полагая себя самой хитрой, кто-то влез в ее квартиру и сидит там, подкарауливает ее возвращение?
Глупости. Сигнализация сработала бы. И откуда у злоумышленников могут быть ключи? Пришлось бы ломать дверь, а это очень даже непросто!
На всякий случай она перезвонила с мобильного на пульт отдела охраны, назвала свой кодовый номер и спросила, не срабатывала ли сигнализация в такой-то квартире по такому-то адресу.
– Нет, у вас все в порядке, – ответили ей.
От души немножко отлегло, Алена поднялась на крыльцо, достала было ключ от подъездного замка, но отдернула руку: а вдруг ее поджидают в подъезде?! Есть там пара закоулков, в которых запросто можно спрятаться и выскочить внезапно…
Она растерянно оглянулась: что делать?!
– Леночка, подожди, не закрывай дверь! – окликнули ее в эту минуту, и Алена, оглянувшись, увидела свою соседку с четвертого этажа, Нину Ивановну, которая, тяжело переваливаясь (она была чрезвычайно грузна), поспешала через двор.
Имя это – Леночка – Алена терпеть не могла хотя бы потому, что именно так ее называл бывший муж. Нина Ивановна была жуткая зануда. При этом она пару раз сообщала Алене весьма ценные сведения – просто потому, что была в курсе всех соседских дел, как настоящих, так и имевших место быть в прошлом. И сейчас она появилась, надо признать, как нельзя более кстати! Поэтому Алена с готовностью отозвалась:
– Ой, здрасте, Нина Ивановна, как вы поживаете, как здоровье? Давайте я вашу сумочку поднесу!
Она прекрасно понимала, на что себя обрекает…
Поскольку Нина Ивановна была тяжела на ногу и одышлива, поднимались они со скоростью двух престарелых черепах. И Алена злорадно думала, что если ее даже кто-то на площадке подстерегает с топором, у него топор успеет затупиться до того момента, когда жертва до своего убивца дойдет.
Ну да, иногда ей был свойствен такой черный, непроглядно черный юмор…
Алена донесла сумку Нины Ивановны до дверей ее квартиры – соседка, конечно, понять не могла, что это прорвало на общительность вечно замкнутую и неразговорчивую, вечно куда-то спешащую писательницу Дмитриеву. Заодно Алена обозрела подходы на тех-этаж и к чердаку. Там было пусто. Но все же, когда дверь Нины Ивановны закрылась, Алена на цыпочках поднялась на техэтаж и подергала замок, висевший на чердачной двери. Был в ее жизни случай, когда этот замок просто висел, создавая видимость, а за этой видимостью многие опасности скрывались.[15]
На сей раз, однако, замок оказался заперт самым натуральным образом. И Алена смогла наконец
