Правила Святой Православной Церкви с толкованиями

предшествовавшим изречениям закона, и тем освободитися от затруднения. Ибо примечается, яко законодатель не все роды грехов объемлет, но в особенности отвергает грехи египтян, откуда изшел израиль, и хананеев, к которым он переселялся. Ибо так читается: по делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите (Лев. 18:3). Вероятно, яко сей род греха не был допущен тогда в житии язычников: а потому и законодатель не имел нужды ограждати от него, но достаточно было не предвареннаго учением обычая для отвержения сея гнусности. Но почему, запретив большее, он умолчал о меньшем? Потому, что многим из плотолюбивых, в отношении к сожитию с сестрами живых жен, казался быти вреден пример патриарха. Нам же что подобает творити? написанное глаголати, или умолчанное изъискивати? Ибо в сих законах не написано и того, яко отец и сын не должны входити к единой наложнице: но у пророка сие подвергается величайшему осуждению. Он бо, глаголет, даже отец и сын ходят к одной женщине, чтобы бесславить святое имя Мое (Амос. 2:7): и сколько других видов нечистых страстей изобрело бесовское училище, о коих божественное писание умолчало? Не желая нарушати своея священныя важности наименованиями гнусностей, оно означало нечистоты общими наименованиями, как глаголет апостол Павел: блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым (Ефес. 5:3): под именем нечистоты он заключает недостойныя названия действия мужей и жен. Таким образом умолчание не дает разрешения сластолюбцам. Я же сказую, яко и не умолчал законодатель о сем виде беззакония: но весьма сильно запретил оный. Ибо слова: никто ни к какой родственнице по плоти не должен приближаться с тем, чтобы открыть наготу (Лев. 18:6), заключают в себе и сей вид родства. Ибо для мужа что может быти ближе собственныя жены, или паче своея ему плоти? Ибо они уже не суть два, но плоть едина. Таким образом, посредством жены, сестра ея переходит в родство мужа. Ибо как не может он взяти матерь жены своея, ниже дщерь ея, потому что не может взяти свою матерь, ниже дщерь ея: такожде не может взяти сестру жены своея, потому что не может взяти сестру свою. И обратно, не позволительно и жене сожительствовати с сродниками мужа: потому что права родства общи для обоих. Я же всякому, просящему совета о браке, свидетельствую, яко преходит образ мира сего, и время прекращено есть, да и имущии жены, якоже не имущии будут (1 Кор. 7:29,31). Аше же кто представит мне в возражение оное изречение, плодитесь и размножайтесь (Быт. 1:28): то я посмеюсь не различающему времен законоположения. Вторый брак есть врачевство противу блуда, а не напутствие сластолюбию. Речено: лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7:9). Но и посягая, да не беззаконнуют. А те, которые оскверняя душу страстию безчестия, не взирают и на естество, издревле различившее именования родства, каким именем родства назовут рожденных от таких двух супружеств? братиями ли родными, или двоюродными? ибо, по причине смешения, им приличествовати будет и то и другое наименование. Не делай, человече, тетки детей мачехою их, и ту, которая вместо умершия матери должна ласкати их, не вооружай неутолимою ревностию. Ибо едина ревность мачих и за гроб простирает ненависть: или паче, другие бывшие врагами примиряются с умершими, а мачехи от смерти начинают ненависть. Главное же из вышереченнаго есть следующее: аще кто желает брака по закону, то ему отверста вся вселенная: аще же желание его управляется страстию, тем паче да воспретится ему брак, да научится соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения (1 Фес. 4:4,5). Более глаголати стремящагося меня удерживает мера послания. Желаю, чтобы или увещание мое оказалось сильнейшим страсти, или чтобы беззаконие сие не поселилось в нашей области, но оставалось в тех местах, в которых дерзнули на оное.

(Ап. 19; трул. 26, 54; неокес. 2; Василия Великого 23, 68, 76, 78; Тимофея Александрийского 11).

Настоящее правило составлено из одного послания Василия Великого (около 373 г.) к Диодору, епископу тарскому.

Кто-то, по словам Вальсамона, спросил этого епископа, может ли он, по смерти своей жены, вступить в брак с сестрой (??? ??????? ???????), и этот епископ письменно (????????) ответил, что может, ибо нет никакого канонического препятствия. [112] Между тем, Василий Великий издал решительное запрещение подобных браков, и в то время ему сообщено было кем- то, что по этому вопросу написал Диодор. По этому поводу Василий Великий написал свое послание к Диодору. В предисловии к этому посланию святой Василий делает вид, будто он не верит, что написал то Диодор, а не кто-либо другой. Тут Василий обстоятельно доказывает, что должно быть безусловно запрещено вдовцу вступать в брак с сестрою умершей его жены. Что таковое воспрещение основывается на божественном праве, — мы видели в толковании 19 Апостольского правила; а что лицо, вступившее в таковой брак, имеет быть лишено до смерти Святого Причастия, говорит нам 2 правило неокесарийского собора. Противозаконность настоящего брака святой Василий доказывает прежде всего утвердившимся в церкви обычаем (????), далее цитатами из Священного Писания и, наконец, неправильными семейными отношениями, которые вызвал бы таковой брак.

Относительно обычая Василий Великий говорит, что первое и самое важное (? ????????) в подобного рода вопросах — иметь в виду обычай, ибо обычай имеет силу закона (????? ???????). Обычай всегда в церкви имел одинаковое значение с законом, если только имел церковью оправданное основание и если освящен давностью употребления. Правилом для суждения о важности и законной силе обычая служили в церкви предписания греко-римского законодательства, из которых Зонара в своем толковании упоминает несколько. [113] Согласно обычному праву, по словам Василия Великого, брак с двумя сестрами называется беззаконным общением (??????? ?????????) и никогда браком не считался; тот, кто вступил в брак с одной сестрой, а затем, после ее смерти, с другой, лишаем был права войти даже и в церковь до тех пор, пока не расстанется с той, с которой незаконно живет, и на этом основании, продолжает Василий, для всякого ясно, как велико зло — таковой брак, если бы даже других доказательств не было. И так как для оправдания своего дозволения Диодор ссылался и на некоторые места Священного Писания, — то и Василий Великий обращается к Священному Писанию и тонко анализирует соответствующие из него места.

Диодор сослался на слова книги Левит (18:18) [197*] о том, что человек не должен брать в жены ту, которая будет ревновать сестру свою, ни вступать в общение с таковою во время жизни ее, и отсюда вывел заключение, что после смерти жены можно вступить в брак с ее сестрою. На это отвечает Василий Великий прежде всего словами апостола Павла (Рим. 3:19) [198*], что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, ибо если бы это было не так, то мы должны бы и обрезываться, праздновать субботу и воздерживаться от известных кушаний, а это означало бы, что из Ветхого Завета мы желаем принимать только то, что нам нравится, прочее же, что нам не нравится, мы будем отбрасывать и заменять Христовым законом.

Меня спросили, говорит святой Василий, дозволяет ли Священное Писание жениться на сестре первой жены, и я ответил, что не дозволяет, и это сущая правда; а из того, что «умолчано», выводит заключение, т. е. говорит: если закон запрещает жениться на сестре своей еще живой жены, дабы не возбуждать ревность, то следует, что это можно делать, когда она умрет, ибо уже тогда ревности нет места, — не значит ли принимать на себя роль законодателя, вводить собственные законы, игнорируя притом смысл существующего закона? Ибо если мы разрешим мужу жениться, после смерти первой жены, на ее сестре, в силу того, что тут нет места ревности, в таком случае мы можем разрешить ему это и во время жизни жены, раз мы узнаем, что данные сестры не ревнивы по своей натуре. Можно возразить, что это не сказано в Священном Писании, но в Священном Писании не сказано и то, что после смерти жены муж может жениться на ее сестре.

К этому святой Василий присовокупляет, что еще яснее будет, если обратим внимание на обстоятельства, при которых Моисей установил это. Законодатель не имел намерения обнаруживать все