помощь и снова долго вслушивались в тишину. 'Почему нам никто не отвечает? — не понимал Рассвет. — Мы же в любом случае висим рядом с одним из уровней или между уровнями! А рядом с лифтами почти всегда кто-нибудь есть, хотя бы несколько человек! Неужели сейчас там никого нет, неужели нас никто не слышит?!'
— Слушайте, парни… — чуть не плача простонала Снежка. — Если мы сейчас на одном из богатых уровней, то они же там могут думать, что это подстава! Что мы — с 'семерки' и специально заклинили лифт рядом с ними, чтобы попасть на их уровень! Вот они и молчат, им же беженцы не нужны!!!
Осознав это, все четверо снова завопили — сначала одновременно, перекрикивая и заглушая друг друга, потом более организованно, по очереди. Они пытались объяснить невидимым слушателям, что с их лифтом действительно случилась авария, что они хотят вернуться к себе, на пятый уровень, и сразу же уедут туда на другой лифтовой кабине, если им помогут выбраться. Однако ответа зависшие в шахте лифта люди так и не получили: то ли им не верили, то ли их никто не слышал…
— Мы работаем в охране 'семерки'! — выкрикнул Пион, надеясь, что если их все-таки слышат, то такой аргумент сработает. — За нас вам хорошо заплатят!
И опять — тишина, ни скрипа, ни шороха…
— Если бы нас кто-то слышал, они бы хоть как-то между собой это обсуждали, — решился высказать свои сомнения вслух Рассвет. — Пусть даже шепотом — мы бы все равно хоть что-то уловили!
Друзья вновь замолчали, стараясь даже дышать бесшумно, чтобы все-таки расслышать шепчущихся охранников. В висящем над дверью фонаре закопошились личинки, и сиреневый свет в кабине начал мерцать. А за пределами лифта все словно бы вымерло, и казалось, что трясущиеся в нем люди — последние, единственные, кто еще оставался живым в целом мире…
Глава XXI
После часа или двух лежания на наклонном полу четверка друзей решилась пошевелиться — страх перед падением постепенно начал слабеть, а неподвижность становилась невыносимой. Поначалу они попробовали осторожно принять более удобную позу, но, увидев, что кабина не срывается вниз и даже не раскачивается, окончательно осмелели и уселись каждый в одном из углов, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги к середине лифта. Резких движений все четверо, впрочем, по-прежнему старались избегать.
— Знаете, мальчики, — вздохнула Снежка, — я боюсь, что на том уровне, около которого мы висим, тоже какие-нибудь проблемы. Может, пожар, или еще что-нибудь важное отключилось, или что-нибудь обрушилось… И поэтому все борются с этим ЧП, а на нас не отвлекаются. Или даже про нас вообще до сих пор не знают.
Молодые люди в ответ лишь пожали плечами. Дела могли обстоять и так, как говорила девушка, и так, как они думали раньше, и вообще как угодно — для них это теперь не имело никакого значения. Но Снежка сидеть в тишине и ждать неизвестно чего была уже не в состоянии.
— Вообще, вы заметили — у нас ведь чем дальше, тем чаще все ломается! — снова заговорила она. — Еще пару лет назад такого не было, чтобы электричество часто отключали или вентиляцию… Ну иногда что-то ломалось, да — но вспомните, как все быстро чинили! И это у нас, на 'пятерке', а у тебя, Расс, наверное, вообще всегда все нормально работало?
— Да вроде бы… — неопределенно отозвался Рассвет, которому вспоминать о своей прошлой жизни на девятом уровне теперь хотелось меньше всего. Зато в разговор с живейшим интересом включился Петр:
— Это и на 'семерке' было! Случалось, конечно, всякое, но долго мы без света или там воды никогда не сидели, пару часов максимум.
— Ну чего вы разворчались, как старики? — недовольно огрызнулся Пион. — Раньше тоже всякое бывало, и на ваших уровнях, и на моем. Уж поверьте: когда я совсем мелким был, мои старики тоже вечно ворчали, что раньше у нас ничего не ломалось, а вот теперь — ужас, что творится!
— Так, может, и правда, раньше совсем хорошо было, десять лет назад стало хуже, а сейчас — еще хуже! — возразила Снежка. — А еще через несколько лет все вообще развалится!
— Полумесяц бы тебя сейчас отчитал за панические настроения, — буркнул Пион, однако спорить больше не стал.
— А ведь действительно может развалиться! — снова поддержал девушку Петр. — Может быть, с нашего лифта все и началось? А потом и остальные кабины оборвутся, и лестницы рухнут, и электричество везде вырубится! Что мы тогда будем делать? Каждый уровень отдельно от других жить не сможет: уголь добывают только на четвертом и пятом, оранжереи тоже не везде есть!.. Придется перекрытия между уровнями пробивать, чтобы друг другу еду передавать и вещи всякие… А от такого они тоже могут обрушиться…
— Вот, похоже, наверху все так и случилось! — вырвалось у Расса. Друзья повернулись к нему и укоризненно зашипели — нарушать негласно установившееся в их компании правило не вспоминать об увиденном наверху, да еще в такой момент, было явной бестактностью, и Рассвет виновато развел руками:
— Но ведь действительно это очень похоже на правду!
— Да похоже… — вздохнул Пион. — Но я все-таки очень сомневаюсь, что у нас дойдет до такого.
— Жители тех, верхних уровней, наверное, тоже до последнего момента сомневались, — усмехнулась Снежка, и все опять замолчали, не находя, что ей возразить.
— А ведь там так много свободного места… — неуверенно протянул Рассвет, вспоминая тот единственный раз, когда они с Пионом выглянули в огромное верхнее помещение. — И ломаться, как я понимаю, уже нечему…
— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился Пион. — Мы же все равно не можем туда выйти — так какой смысл об этом говорить?! Не травил бы душу, и так тошно!
— Я не травлю, — вздохнул Расс. — Но мне чем дальше, тем больше кажется, что мы поторопились, когда оттуда сбежали…
— Ага, надо было, чтобы мы все умом тронулись, а не только Сергей, — проворчал Петр.
— Но ведь мы с Пионом выходили туда — и с нами ничего не случилось! — запротестовал Рассвет уже более активно. После того, как первые слова по 'запретной' теме были произнесены, высказываться стало намного легче.
— И ты думаешь… — Снежка медленно придвинулась поближе к Рассу. — Что мы могли бы… выглянуть туда еще раз?
— Я не знаю, — честно признался молодой человек. — Я сам, если уж говорить совсем откровенно, этого боюсь. Но подумайте: мы приходили туда два раза. В первый раз все было нормально, а во второй Серга что-то жутко напугало. Это в любом случае значит, что то страшное, чего он испугался — это какое-то временное явление! И вообще — мы же совершенно не знаем, что это! А если оно только в первый момент кажется страшным? А если от него можно как-нибудь защититься?
— Ага, только кто будет проверять на себе, можно там защититься или нет? — хмыкнул Петр. Рассвет промолчал, но на его сторону неожиданно встал Пион:
— Ребята, Расс дело говорит. Мы слишком рано все бросили. Надо все-таки попробовать расспросить Серга…
— Нет! — выкрикнула Снежка. — Серга трогать нельзя, ему и так плохо! Ты его хочешь окончательно добить?!
— Хорошо! — Пион тоже повысил голос. — Серга можно и не трогать, но самим еще раз посмотреть, что же там такое, надо! Потому что есть шанс, что там все-таки можно жить, понимаете?
— Ты же только что говорил, что нам и дома неплохо живется и что аварии всегда были? — съехидничала Снежка.
— Говорил. И еще раз повторю. Но это не значит, что в другом месте нельзя жить лучше!
— Да откуда тебе знать, что там можно хоть как-то жить?! — вспыхнул Петр. — Вы же с Рассом сами
