— Хервин, не витай в облаках, я вопрос задал! — раздраженно обернулся ко мне Грайзел, откладывая бумагу в сторону.
— А-а…да…, — я быстренько сориентировался, — нам необходимо вызвать демона.
— Какого? — наставник с любопытством осмотрел меня с головы до ног, как будто прикидывая размеры будущего гробика.
Я нервно вздрогнул и неуверенно пробормотал:
— Ну, э-э… я полагаю, любого…
— Так-так… Узнаю Забендера с его заморочками… Кстати, со всеми этими событиями я тебя забыл предупредить об осторожности. Имей в виду, помимо тех заданий, что вам дает лично Верховный маг, придется еще разбираться с массой посторонних магических штучек, которыми изобилует здешний замок. Будь внимателен.
Признаться, столь неожиданная забота о моей персоне здорово удивляла. Неужели от точного удара Мартьяши у чернокнижника мозги встали на место?? А вдруг он и пить бросит… и приставать ко мне с разными глупостями… Будем с ним, как обычные колдуны, зелья мерзкие варить да страшные проклятья сочинять… Или нечисти хвосты крутить, вконец размечтался я.
— А что с демоном? Ты хотя бы примерно представляешь, как будешь проводить ритуал вызова? Чтобы без последствий в виде твоей безвременной кончины… Я, видишь ли, расстроюсь, если ты вздумаешь помереть, — вдруг раздался тихий шепот прямо у моего уха.
Я непроизвольно дернулся и моментально пришел в себя, дико оглядываясь по сторонам. Суровая действительность заставила меня съежиться от ужаса: предаваясь безмятежным размышлениям, я потерял бдительность, и вот теперь на моей талии обнаружилась горячая рука наставника. Я ощущал ее адский жар даже сквозь ткань рубахи.
— Ч— что Вы… Я… То есть, мы ведь изучали демонологию, — испуганно пролепетал я, безуспешно пытаясь выдраться из цепкого объятия Грайзела. — Я попробую…
— Вообще-то, демона проще простого призвать с помощью колдовской книги. Но в ваших состязаниях, — тут мой маг интимно улыбнулся, — ее нельзя использовать. Так что придется, видимо…
Почувствовав, что шустрая конечность извращенца перемещается с талии куда-то ниже, и, разглядев на лице учителя странное мечтательное выражение (так, наверное, выглядит романтически настроенный монстр), я с утроенной силой начал вырываться на свободу.
— Хервин, прекрати толкаться, ты мне мешаешь размышлять!
А ты мне жить мешаешь! Я хотел громогласно возмутиться, но не успел, так как временно потерял дар речи от очередного «чудесного» высказывания собственного наставника:
— В демонологии ты определенно безнадежен. Единственное, что ты сможешь вызвать — это сердечный приступ у окружающих. Однако…, — Грайзел наградил меня лучезарной улыбкой, от которой меня охватила настоящая паника, и вкрадчиво договорил:
— Однако ты всегда можешь обратиться ко мне. Конечно, нам запрещено помогать ученикам. Но если ты попросишь…
Призрак шортиков сомнительной расцветки отчетливо замаячил передо мною.
Вытаращив глаза (от усердия) и высунув язык (совершенно случайно!), я рванулся в сторону, и — о чудо! — наконец отлепился от наставника. Не дожидаясь его реакции на столь наглое поведение, я бросился к двери, приглаживая на ходу всклокоченные волосы.
— И еще, Хервин, — донесся до меня серьезный до крайности голос моего мага. — Держись подальше от сво… короче, от того чернокнижника, Фьориуса. И от его ученицы. Она явно безумна.
«Кто бы говорил! Сам извращенец, а другим теперь нельзя, что ли? — подумал я мельком, выходя в коридор. — И уж если выбирать из двух зол, то… Мартьяше хотя бы не нравится ничего сиреневое!»
Я ухмыльнулся и быстрым шагом направился в сторону холла, где меня уже давно поджидала пухленькая, голубоглазая девчушка с густой копной светлых, кудрявых волос.
Мартемьяна по прозвищу Неистовая дева, Гроза упырей и Кладбищенский кошмар.
Нет, не прав мой наставник, эта прелестница со столь лирическими прозвищами не безумная.
Она
Чокнутая, сдвинутая, сбрендившая, а также безбашенная и отвязная!
Но сдается мне, что с появлением этой невозмутимой оторвы моя упорядоченная жизнь начинает приобретать пугающую притягательность…
— А куда мы идем? — опасливо спросил я у своей решительно настроенной спутницы. Кто их, знает, как там у ненормальных в голове все устроено… Вдруг заманит сейчас в темный уголок… вон их сколько… да и учинит надо мной непотребство… И никто из здешнего колдовского сообщества не поможет! Подправила же она физиономию Грайзела сообразно своему вкусу!
— Ты с демоном определился? Тебе известны основы ритуалов по их вызову? — вместо ответа, поинтересовалась Мартемьяна, а я в который раз подивился ее сходству с собственным наставником. Не родня ли? Как бы не влезть во что-то много хуже, чем проклятущие шорты!
— Ну… я изучал демонологию немножко…, — я смутился под презрительным взглядом белокурой бестии и быстро закончил: — Нет, я понятия не имею, как их вызывать! Зачем спрашиваешь, и так ведь знаешь!
— Ага, знаю. Но мне нравится слушать, как ты шепелявишь, — несносная девчонка весело хихикнула.
Я покраснел от злости и выпалил:
— Что за ерунда! У меня хорошая речь! Просто… Ну… Я язык прикусил нечаянно! Когда Мурчу ловил!
На самом деле совсем по другой причине, но о приступах «нежности» моего чернокнижника ей лучше не знать. Ее разум и так вызывает серьезные подозрения в адекватности…
— Поймал? — невинно осведомилась малолетняя истязательница. Я мрачно покосился на нее, но промолчал, хотя это стоило мне огромного труда. Она невыносима! Интересно, как с ней справляется неведомый Фьориус? Кляп в рот впихивает? Или приковывает цепями к кровати? Гм, что-то у меня фантазия разгулялась не туда…
— Я тут нашла небольшой зал, — вдруг соизволила ответить на мой давний вопрос ученица чужого мага, — вот в нем и будем наши заклинания пробовать. А то здесь народу больно много бродит. И живого, и не совсем. Еще выяснят, что я тебе помогаю…
— А, кстати, зачем ты это делаешь? — я пристально посмотрел на Мартемьяну.
— Забавный ты! Или память плохая? Нет, я определенно предпочитаю первый вариант. Ибо болезные да увечные мне мало подходят в основной деятельности…
Для чего подходят?? Я невольно остановился и едва не попятился назад, готовый в любой момент смотаться от блондинистой очаровашки с носом-пуговкой. Не заметив моего позорного отступления, она уверенно топала вперед, что-то звонко вещая, каблучки ее черных туфелек выстукивали по каменному полу затейливую дробь.
Однако я больше не слышал, о чем она говорила, поскольку моим вниманием безраздельно завладела одна из картин, развешанных в определенном порядке на стенах коридора, в шикарной золотой раме. Изображенная на ней молодая женщина с высокой старинной прической и потрясающим декольте была настолько красива и настолько мастерски выписана (казалась живой!), что я не мог отвести взгляд, таращась, словно зачарованный. Спустя пару мгновений восторженного обозревания предмета живописи, я вдруг понял, что абсолютно не в состоянии пошевелиться, более того, речь мне тоже оказалась неподвластна: кричать не получалось.
И пока я стоял, подражая памятнику и вяло соображая, как выпутаться из явно опасной ситуации, нарисованная дамочка вдруг хищно улыбнулась, продемонстрировав устрашающие клыки, и протянула ко мне руки…
Я честно пытался заорать, ибо ее клешни с острыми когтями показались мне не очень дружелюбными, но из перехваченного ужасом и неизвестным заклинанием горла вырвалось только писклявое кваканье.
Цепкие конечности девы с портрета крепко ухватили меня за талию и потянули к себе, заставив
