Желаю всех благ.
На конверте:
Киселевой М. В., 11 марта 1891*
920. М. В. КИСЕЛЕВОЙ
11 марта 1891 г. Москва.
Отправляясь во Францию, Испанию и Италию, молю вас, о небеса, сохранить Бабкино в добром здравии и благополучии! Да, Мария Владимировна! В писании сказано: он ахнуть не успел, как на него медведь насел*. Так и я: ахнуть не успел, как уже невидимая сила опять влечет меня в таинственную даль*. Сегодня еду в Петербург, оттуда в Берлин и так далее. Взбираясь на Везувий или глядя на бой быков в Испании, я помяну Вас в своих святых молитвах*. До свидания!
Я был в семинарии и подбирал для Василисы семинариста. Много чутких и отзывчивых, но ни один не согласился. Сначала, особенно когда я сказал, что у Вас за столом бывают иногда горох и редька, соглашались, но когда я нечаянно проговорился, что в камере земского начальника* стоит кровать, на которой порют, все стали почесываться и бормотать: «Об этом надо подумать». Впрочем, один рябенький, которого зовут Герасимом Ивановичем, очень чуткий и отзывчивый, приедет к Вам на днях. Надеюсь, что Вы и Василиса примете его любезно. Пользуйтесь случаем: партия блестящая. Муж Самоварочки Голохвастовой* менее отзывчив. Пороть Герасима Иваныча можно, потому что он говорил мне: «Я до бесконечности люблю сильные ощущения». Когда он будет у Вас, запирайте шкаф, где водка, и держите форточки открытыми, потому что семинарская вдохновенность и отзывчивость дают себя знать каждую минуту.
Какая счастливая Василиса!
Идиотик у нас еще не был.
Куры клюют петуха. Они, должно быть, говеют, или, быть может, добродетельным вдовам не нравится жених.
Мне принесли новое пальто на клетчатой подкладке.
Ну, будьте небом хранимы, здоровы, счастливы, покойны. Земскому начальнику, Василисе и Елизавете Александровне нижайший поклон. Дай бог вам всем всего хорошего. Вернусь я на Святой неделе. Не забывайте искренно Вам преданного
Если Ольга Ивановна* еще не уехала от Вас, будьте добры передать поклон и ей.
Куманину Ф. А., 11 марта 1891*
921. Ф. А. КУМАНИНУ
11 марта 1891 г. Москва.
Посылаю Вам, Федор Александрович, очень миленький рассказик моего знакомого*, сотрудника «Нового времени». Рассказ прочтите. Сделан недурно. Если не будете печатать, то пришлите его в редакцию «Нового времени»* на имя Суворина: его там напечатают.
До свиданья! Еду*.
Сумбатову (Южину) А. И., 11 марта 1891*
922. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ)
11 марта 1891 г. Москва.
Милый Александр Иванович, Лескова пришлет Вам сестра. Она его теперь читает.
Оставайтесь здоровы и благополучны*.
Идет снег, а у нас в Италии, говорят, уже цветут розы!
На обороте:
Шавровой Е. М., 11 марта 1891*
923. Е. М. ШАВРОВОЙ
11 марта 1891 г. Москва.
Простите, Елена Михайловна, что я не ответил Вам вчера. Ваш посланный застал меня, когда я только что вернулся из заседания*, где купно с Южиным и Шпажинским сочинял новый устав Грибоедовской премии. Утомился и было лень.
Вашу «Каштанку» нашел. Повезу ее сегодня в Питер и там прочту. «В цирке» очень хороший рассказ* и уже послан «Артисту». «Цыганщину», согласно желанию Вашему, при сем возвращаю*. Что касается прибавки гонорара*, то я поговорю об этом с Сувориным завтра же, когда вручу ему Вашу «Гадалку». Значит, Вы «бедная писательница»? Ах, очень рад. Вы можете теперь Ваше писательство называть так: «тернистый путь».
Желаю Вам всего хорошего. Пожалуйста, не извиняйтесь, когда присылаете мне Ваши рассказы. Если бы это было для меня неприятно, то я сказал бы. Мой летний адрес узнаете у брата. Впрочем, я вернусь к Святой неделе. Мой заграничный адрес: Paris, M-r Souvorine, poste rest<ante>, для Чехова — это на всякий случай. Можно и в Неаполь.
Будьте здоровы.
На конверте:
