Моим глазам открылся не напрасно, И я воскрес для жизни и добра. Но иногда опять какой-то дух враждебный Меня уносит в бурю прежних дней, Стирает с памяти моей Твой светлый взор и голос твой волшебный. В борьбе с собой, под грузом тяжких дум, Я молчалив, суров, угрюм. Боюся осквернить тебя прикосновеньем, Боюсь, чтобы тебя не испугал ни стон, Ни звук, исторгнутый мученьем. Тогда ты говоришь: меня не любит он! (Она ласково смотрит на него и проводит рукой по волосам.)
Нина
Ты странный человек!.. когда красноречиво Ты про любовь свою рассказываешь мне, И голова твоя в огне, И мысль твоя в глазах сияет живо, Тогда всему я верю без труда; Но часто… Арбенин
Часто?.. Нина
Нет, но, иногда!.. Арбенин
Я сердцем слишком стар, ты слишком молода, Но чувствовать могли б мы ровно. И, помнится, в твои года Всему я верил безусловно. Нина
Опять ты недоволен… боже мой! Арбенин
О нет… я счастлив, счастлив… я жестокой, Безумный клеветник; далеко, Далеко от толпы завистливой и злой, Я счастлив… я с тобой! Оставим прежнее! забвенье Тяжелой, черной старине! Я вижу, что творец тебя в вознагражденье С своих небес послал ко мне. (Целует ее руки и вдруг на одной не видит браслета, останавливается и бледнеет.)
Нина
Ты побледнел, дрожишь… о, боже! Арбенин (вскакивает)
Я? ничего! где твой другой браслет. Нина
Потерян. Арбенин
А! потерян. Нина
Что же, Беды великой в этом нет. Он двадцати пяти рублей, конечно, не дороже.
