они живут в единстве с природой, но вплоть до этого момента я не включала себя в это единство. Я держалась в стороне. А надо было обрести единство — с ними, с Вселенной и начать общаться, как это принято в Истинном племени. Так я и поступила. Мысленно поблагодарив источник этого откровения, я в душе прокричала: «Помоги! Пожалуйста, помоги!». Я произнесла слова, которые племя повторяло каждое утро: «Если это будет высшим благом для меня и для всего живого — научи меня!».
Мне передалась мысль: «Положи в рот камешек». Я огляделась. Никаких камней. Мы шли по мельчайшему, как в стеклянных часах, песку. И снова прозвучало: «Положи в рот камешек». Тут я вспомнила про камешек, который выбрала три месяца назад, он все это время лежал у меня в складке на груди. А я и забыла. Положив его в рот, я стала перекатывать его языком, и — о чудо! — появилась слюна. Я почувствовала, что способность глотать понемногу возвращается. Есть надежда. Может, не судьба мне умереть сегодня.
«Спасибо, спасибо, спасибо!» — сказала я молча. Я бы заплакала, но влаги для слез уже не осталось. Мысленно я молила о помощи: «Я научусь. Сделаю все что надо. Помоги мне найти воду. Я не знаю, что делать, что искать, куда идти».
Мне передалась мысль: «Будь водой. Будь водой. Когда ты станешь водой, ты найдешь воду». Я не знала, что это значит. Бессмыслица какая-то. «Будь водой». Это невозможно. Но я снова сосредоточилась и отвлеклась от того, чему учил меня мир левого полушария мозга. Выключила логику, выключила рассудок. Положилась на интуицию и закрыла глаза. Я решила стать водой. Я шла и прислушивалась всеми своими чувствами. Я чуяла воду, осязала ее, видела, слышала. Я была холодной, синей, чистой, грязной, стоячей, ледяной, талой; паром, конденсатом, дождем, снегом, слякотью; водой, которая питает землю, плещется в озерах, реках, в бескрайнем море, всякой водой, какую только можно вообразить.
Мы шли по плоской равнине, она простиралась всюду, куда ни глянь.
Возвышался лишь один золотисто-коричневый холмик — песчаная дюна с каменистым верхом, метра два в высоту. Здесь в пустыне его словно поместили по ошибке. Я взобралась по склону холма и села на скалу, прикрыв глаза от палящего солнца, будто в трансе. Посмотрела вниз и увидела лица моих друзей, которые всю дорогу поддерживали меня и любили, не требуя ничего взамен. Они смотрели на меня и улыбались до ушей. Я слабо улыбнулась в ответ. Потом отставила назад левую руку, чтобы поддержать себя, и пальцы коснулись чего-то влажного. Я резко обернулась. У меня за спиной, внутри камня, на который я опиралась, был бассейн метра три в диаметре и полметра глубиной, и он был наполнен прекрасной, кристально чистой водой, которую оставило тут вчерашнее, манившее нас дождевое облако.
Я искренне верю, что с первым глотком этой теплой воды была ближе к нашему Создателю, чем после любого причастия, которое получала в церкви.
У меня не было часов, и я не знаю наверняка, но мне показалось, что с того момента, как я стала водой, и до той минуты, как мы с радостными криками окунули головы в бассейн, прошло не более получаса.
Пока мы праздновали победу, в поле зрения показалась рептилия. Она была огромная, будто с доисторических времен. И это был не мираж, а самая настоящая рептилия. Ничего более подходящего к обеду, чем это существо из фантастического фильма, и появиться не могло. Мясо вызвало ликование, какое охватывает людей на пирах.
В тот день я поняла, наконец, почему люди в этом племени верят в связь ландшафта с обликом предков. Наша огромная каменная чаша словно прорвала плоскую поверхность равнины, она вполне могла оказаться кормящей грудью какой-нибудь жившей в прошлом женщины: быть может, энергетика ее тела перешла в черты ландшафта, чтобы спасти нашу жизнь? Я про себя окрестила этот холм Джорджия Катерина — в честь мамы.
Я с благодарностью смотрела в безбрежное небо, простертое над огромным миром вокруг нас. Наконец я поняла, что наш мир воистину чаша изобилия. Есть множество добрых людей, которые поддержат нас и разделят наш путь, если мы этого захотим. Для всех найдется вдоволь воды и пищи, если мы научимся принимать и отдавать. Но больше всего я была благодарна безграничному духовному руководству, которое я почувствовала в своей жизни. Теперь, когда я прошла испытание «я лучше знаю, как надо», мне стало понятно, что помощь всегда приходит, даже когда ты на пороге смерти.
22. Мой обет
В племени не было принято считать дни недели и месяца, так что я не могла определить, какой теперь месяц. Очевидно, время у них не играло роли. Но однажды у меня возникла странная уверенность, что наступило Рождество. Почему — не знаю. Рядом не было ничего даже отдаленно похожего на наряженную елку или хрустальный графин яичного ликера. Но, скорее всего, было именно 25 декабря. Я вспомнила случай, который произошел в моем офисе несколько лет назад.
В приемной сидели два служителя церкви. Они обсуждали какие-то религиозные вопросы. Страсти все разгорались, тон повышался, а спорили они вот о чем: что по Библии считать Шаббатом — собственно субботу или же воскресенье? Мне было смешно это вспоминать, сидя здесь, на краю света. Вот сейчас в Новой Зеландии уже 26 декабря, а в США — только канун Рождества. Я живо представила себе ломаную линию на карте мира, пересекавшую синий океан. Там, как утверждалось, начиналось и заканчивалось время. На этой невидимой границе из морских волн рождался новый день.
Потом я вспомнила, как, еще учась в Школе святой Агнессы, однажды в пятницу закусывала на Алленс-Драйв. Мы сидели за столом, перед нами лежали громадные бургеры, и мы ждали, когда часы покажут двенадцать. Один кусочек мяса, съеденный в пятницу, мгновенно навлекал на нас смертный грех и вечное проклятие. Много лет спустя это правило отменили, но никто так и не ответил на вопрос: а что случилось с теми бедными обреченными душами, которые уже были прокляты? Теперь все это казалось такой нелепицей.
На самом деле то, как Истинные Люди проживают свою жизнь, и есть самый лучший подарок к Рождеству. Они не отмечают праздников каждый год, как мы. Они устраивают иногда праздники в честь кого-то в племени, но происходит это не по случаю дня рождения, а скорее в знак признания таланта этого человека, его значимости в племени, его духовного роста. Они не поздравляют человека, если ему исполнилось на год больше. Они поздравляют его, если он стал лучше.
Одна женщина сказала мне, что ее имя означает Хранительница Времени, и в этом состоит ее талант. Они считают, что каждому из нас дано много талантов, и, если мы их воплощаем, нам дается еще больше, и так мы становимся сильнее. Сейчас она является Хранительницей Времени и работает в паре с другим человеком, у которого есть способность запоминать все в мельчайших подробностях. Когда я попросила рассказать мне, как это происходит, она сообщила, что члены племени спросят совета у высших сил и потом скажут, следует ли мне обладать этим знанием или нет.
Прошло три дня, в течение которых разговоры между людьми в племени для меня не переводили. Я знала, не спрашивая, что обсуждения вращались вокруг вопроса, следует ли допускать меня к определенной информации. Я также знала, что брали в расчет не только меня, но и тот факт, что я являлась представителем Искаженных всего мира. Стало очевидно, что Старейшина в течение тех трех дней всячески поддерживал и продвигал мою кандидатуру. Мне показалось, что больше всех возражал Оота. Я поняла, что избрана и мне предстоит испытать нечто уникальное, что не было доступно ни одному человеку со стороны. Может, когда захотела узнать, что означает «хранить время», я попросила слишком о многом…
Мы продолжали идти по пустыне. Земля была каменистой, изредка встречалась растительность; плоская равнина, по которой мы путешествовали почти все время, сменилась холмами. Земля будто несколько прогнулась там, где из века в век ступали многие поколения этой темнокожей расы. Вдруг племя остановилось, два человека прошли вперед, отклонили ветки кустов между двумя деревьями и откатили камень в сторону. Оказалось, там был ход внутрь холма. Смели песок, засыпавший дверь. Оота повернулся ко мне и сказал:
— Теперь тебе позволено познать о хранительстве времени. Когда ты все увидишь, то поймешь, какой непростой выбор стоял перед моим народом. Кроме того, тебе нельзя войти в это священное место,
