дребезжащими голосами:
— Слава богам Слаттера! Слава нашему королю! Да прольется очищающий огонь на нечестивцев, посмевших поднять руку на истинного избранника небес!
Рядом с пленниками появился «глас церкви» — господин альдст в сопровождении двух плечистых телохранителей в рясах. Поклонившись, отец Фойрадиск обратился к Йорену, облаченному в доспехи, запачканные сажей, и плащ, прожженный во множестве мест и уляпанный городскою грязью:
— Принц, прошу принять соболезнования мои лично и всех братьев по вере… Мы узнали о горе, обрушившемся на королевскую семью. Поверьте, всем сердцем мы скорбим вместе с вами и готовы оказать любую помощь…
Зло посмотрев на церковника, патриарх Храмового ордена все же отвесил чисто ритуальный поклон в знак благодарности. Сделав вид, что не обратил внимания на столь явные знаки пренебрежения, альдст продолжил:
— Вы, как глава карающего меча церкви, достойно приняли удар и оказали всю возможную помощь городской страже. Позвольте нам, вашим братьям, поучаствовать в богоугодном деле. Мы можем прислать лекарей к раненым солдатам. Кроме того, окрестные церкви примут погорельцев, дав им кров и хлеб на ближайшие дни. Горожане не должны гибнуть зимними ночами.
— И как долго мы сможем держать их в храмах? — заинтересовался принц, вытирая латной рукавицей пот.
— Пока их дома не отстроят заново, — медленно ответил Фойрадиск. — Еще новый день не успеет закончиться, как церковь выделит средства для помощи пострадавшим. Мы не можем платить премию стражникам, исполнившим свой долг, это дело короны. Но восстановить город и облегчить муки ни в чем не повинных горожан нам по силам. В столь богоугодном деле не вижу ничего обидного для королевского дома…
Йорен задумался на миг, потом обнял остолбеневшего монаха и улыбнулся:
— Брат мой, я рад услышать столь неожиданные слова от главы церкви Слаттера. Именно об этом я говорил, когда просил не пустых разговоров, а дел. Именно такими деяниями братья по вере заслужат истинное признание народа и моего отца… Я оставлю с тобою трех порученцев. Одному укажешь, где будут собраны лекари для лечения солдат. Второму — куда отводить погорельцев, а третьего пошлешь с наказом в монастыри, чтобы готовили провизию и теплую одежду для пострадавших. К утру мы закончим с последними безумцами и начнем тушить пепелище. Надеюсь, к вечерней молитве горожане успокоятся, получив надежду и помощь от короля и церкви…
Далеко за полночь патриарх Храмового ордена пришел с докладом к отцу. Перед этим Йорен успел заглянуть к раненому брату, затем наскоро перекусил у себя. Покончив с трапезой, он прошел в крохотный зал мимо бдительно несущих стражу гвардейцев. Сбросив грязный плащ, принц устало опустился в кресло рядом с королем, который застыл рассерженным медведем у заваленного бумагами стола.
— Что скажешь? — поднял воспаленные глаза Кайлок.
— Легко отделались, — хмыкнул в ответ командир «карающего меча» церкви Слаттера. — По первым следам мы успели смахнуть голову еще не родившейся гадине.
— Я читал допросные листы, — кивнул старик. — Но как-то складно получается…
— А вся эта мелочь и не знает, что там было на самом деле. Их поманили сладкой морковкой, как тупых ослов на каменоломнях. Потом напели в уши про старые обиды. Трясли заплесневелыми знаменами и рассказывали про несметное войско, готовое прикрыть их щитами при первой опасности. Только непонятно, специально всю эту шваль собрали в лагере будущей армии или армию собирали для будущего набега.
— Непонятно… Нюхачи пока весточки с границы хегтигдема не подали.
— Да и вряд ли они что-то быстро раскопают… Вспомни умершего доносчика. Человек из ниоткуда. Принес весть и умер… Никаких реальных ниточек не осталось. Одни обрывки и догадки. Так и тут…
— Не скажи, сынок… Здесь у нас торчат две головы над болотом, просто вылезли как можно выше и орут в полный голос… Старуха с востока и старик с запада…
Йорен устало усмехнулся:
— Слишком очевидно. Не стали бы настоящие заговорщики так подставляться. А вот прикрыться давней враждой — это можно. Да и слишком бездарно был организован мятеж. Если бы госпожа Гудомилл приложила руку, мы бы еще рубились на улицах.
— Возможно… Хотя оба уже прислали письма с предложением помощи. Встали рядом с границами, ждут приказа. Приказа своего короля… Понимают, что теперь к ним доверия ни на ломаный минт. Но обещают исполнить любую волю, готовы выжигать скверну вместе с гвардейцами. И не поймешь, то ли в самом деле за королевство радеют, то ли хотят последние следы затоптать… Я еще подумаю над этим на досуге…
Король поворошил бумаги и достал мелко исписанный листок.
— Это что, храмовники в самом деле потрясли мошной и платят за восстановление города?
— Да. Я так понимаю, что церковный совет перепугался до смерти. Учитывая накопленную с лета неприязнь, старики решили не ждать обвинений в измене, а побежали впереди наших коней, устилая дорогу цветами… Альдст приказал разместить погорельцев в храмах, где вместе с другими горожанами они сейчас молятся без перерыва. Пепелище залили водой, теперь собрали всех желающих, щедро оплачивая работу на морозе. Уже к концу месяца завалы разберут и отстроят квартал заново. К ущербной неделе закончат.[51]
— Они бы с таким рвением за порядком в деревнях следили. Не было бы ни набега спятившего бастарда, ни этого бунта… Ведь кто-то же ходил по дворам, подбивал людей, теребил старые раны. Почему на исповедях никто и слова не проронил? Или рассказал, да церковники предпочли промолчать об услышанном?
— Ничего, отец, разберемся… И за год-другой наведем должный порядок. Пока я предлагаю не давить на церковь. Надо поблагодарить за сделанное, за проявленное усердие. И пусть радуются, что откупились золотом за нерадивость… Прижмем их чуть позже, когда с вольницей лордов закончим.
— Закончим, — хищно оскалился старик. — Они мне и за дочку, и за сына заплатят. За все заплатят… Но ты прав, сделаем все аккуратно. Зачем одураченным крестьянам головы сшибать, когда голодранцев на стены погонят? Надо колдуна вылавливать, что морок на толпу наводит. Как колдуну шею свернешь, так у людей и глаза откроются. Сами же покаются, что их мрак попутал… Время играет на нас. Мы успеем каждого спросить, кого в подвалы притащили. А сказанное сверим да любую мелочь заметим и используем. Как бы ни крутили тайные шепталы, но частым гребнем все королевство прочешем и выловим… Так и до главных кукловодов доберемся.
Тяжело опершись на стол, Йорен поднялся и попрощался с отцом:
— Именно так. Найдем и спросим. Чтобы другим неповадно было… Отдыхай, отец, ты выглядишь очень усталым. Не волнуйся, враги промахнулись. И крупно ошиблись, заявив о своем существовании. Что бы ни было, мы распутаем весь клубок. А потом вместе посмотрим, как очищающий огонь сжигает их тела. Услышим их крики во славу клана Ресанренов, который будет править по воле богов тысячи лет.
Старик слабо улыбнулся в ответ и жестом отпустил сына.
Сидя в ночной тишине, король мрачно глядел на всполохи огня в очаге. В его ушах звучал веселый смех дочери, огненно-рыжие волосы которой так любил трепать веселый ветер, налетавший на замок. Горько усмехнувшись, Кайлок пробормотал:
— Вы посмели поднять руку на моих детей. Наверное, боги помутили ваш разум, и вы решили: «Король стар, король немощен!» Я найду вас. Каждую тварь, посмевшую замыслить такое… И вы убедитесь, насколько тверда моя рука, насколько беспощаден меч. Я узнаю правду, вырву ее щипцами палачей из бунтовщиков. И тогда лично вспорю животы вашим проклятым детям, чтобы, подыхая на кострах, вы видели их смерть, слышали их вопли… Вы до последнего вздоха будете поминать Кайлока Могучего, вашего короля…
На другом конце города рядом с холодным очагом без сил опустился на лавку глава церкви Слаттера, брат Фойрадиск. Обхватив замерзшими руками голову, мужчина мрачно размышлял, вспоминая прожитый суматошный день. Перед глазами мелькали отблески пожара, груды связанных тел на заледенелых камнях, сипящие на морозе патриархи с перепуганными глазами. Насколько ему удалось узнать, семья сумела
