— Да-да, — нетерпеливо ответила Рената. — Термос кофе и три свежие булочки. Сестра очень полюбила ваши булочки.
— Можете подождать пять минут?.. Будет готов свежий кофе. Присядьте.
Рената положила сумку на прилавок и села за столик.
Радчук совершенно не знал, как ему поступить. Субботин, как назло, словно сквозь землю провалился.
Рената посмотрела в зеркальце, попудрила нос, потом взглянула на свои ручные часики и перевела взгляд на висевшие у входа большие электрические часы. (Радчук видел все это уголком глаза). Затем она обвела кафе отсутствующим взглядом. Глаза у нее вдруг расширились, и она сделала непроизвольное движение, будто хотела убежать. Она увидела и узнала Радчука. Суетливо застегнув пуговицы дождевика, девушка встала и медленно подошла к Радчуку:
— Здравствуйте. Я не ошиблась?
— Нет, вы не ошиблись, — неприязненно ответил Радчук. Он не умел скрывать свои чувства.
— Здравствуйте, капитан.
Радчук молчал и, продолжая сидеть, в упор, зло смотрел на Ренату.
Лицо ее медленно заливала меловая бледность; неловко, боком она опустилась на стул.
— Я знаю, что вы думаете, — тихо сказала она и после долгой паузы добавила: — Но вы не знаете… ничего не знаете.
Радчук молчал.
В это время прозвонил звоночек, и в кафе вошел Субботин. Он быстро подошел к столу.
— Это Рената Целлер, — громко сказал Радчук.
На лице Субботина не дрогнул ни один мускул.
— Твоя знакомая? — весело спросил он и протянул руку Ренате. — Сережа. Разрешите присесть?
Субботин сел и уставился на Ренату. Она сидела все в той же позе и смотрела вниз.
— У вас что, ссора? — быстро спросил Субботин.
Радчук и Рената молчали. Девушки-официантки с любопытством наблюдали за тем, что происходило у столика.
— Товарищи, я не виновата, — тихо произнесла Рената. — Почти не виновата…
Веселость мгновенно слетела с лица Субботина. Он понял, что игра не нужна.
— Я все расскажу вам, все…
Рената впервые посмотрела на Субботина. Их взгляды встретились.
— Вы идете к сестре? — деловито спросил Субботин.
— Да.
— Идите. А когда освободитесь, зайдите в местное управление госбезопасности и расскажите там все, что вы знаете по интересующему нас вопросу. Зайдете?
— Зайду, — твердо ответила Рената.
Она встала, расплатилась с официанткой и ушла. Субботин и Радчук через окно смотрели, как она медленно перешла улицу и скрылась в больничных воротах.
— Она зайдет, — точно про себя сказал Субботин. — Должна зайти. Ну и номер получился! Влетит мне от Семина, ох как влетит!
19
Вот что рассказала Рената Целлер.
— Когда окончилась война, мне было шестнадцать лет, а старшей моей сестре, Алисе, которая сейчас лежит здесь в городской больнице, было двадцать три года. Всю войну мы прожили в Берлине. Наша мама и младший брат погибли во время бомбежек в сорок четвертом году. Отец был нацистом и занимал ответственный пост в рейхсканцелярии Гитлера. Последний раз я его видела в начале марта сорок пятого года. Немного позже к нам зашел его сослуживец, который сообщил, что отец погиб как герой, и вручил нам его ордена и большую сумму денег. Конец войны мы встретили вдвоем с сестрой. Ее муж, военный летчик, пропал без вести на Восточном фронте…
Рената замолчала, обвела всех находящихся в комнате затуманенным взглядом, выпила глоток воды и продолжала рассказ:
— Сестра была для меня всем: и матерью и другом. Естественно, я ее любила и верила ей во всем, хотя совершенно не знала, что у нее на душе. Она вообще очень скрытный человек. Я часто видела ее неподвижно сидящей в глубокой задумчивости. Она могла сидеть так часами. Я подходила к ней, обнимала ее, заглядывала ей в глаза: мне хотелось, чтобы она улыбнулась. Но это удавалось редко. Чаще она грубо отстраняла меня, говоря: “Не мешай мне, Рената, твое дело поскорей расти”. До прошлого года она жила в Берлине. Работала продавщицей газет на аэродроме Шонефельд, а потом переехала сюда, во Франкфурт. Здесь тогда еще была жива мать ее мужа, у которой она и поселилась.
Почему она переехала? После гибели матери и брата мы жили у наших дальних родственников. Сестра с ними очень не ладила. Там вся семья трудовая, демократически настроенная, имеющая все основания ненавидеть нацистское прошлое Германии. А сестра, наоборот, вся в этом прошлом. Сидеть в газетном киоске после того, как она была женой блистательного офицера авиации, сына богатых и знатных родителей, было для нее форменной мукой. Ее тоже надо понять. Вообще я почти всегда была на стороне сестры. Окончив школу, я поступила на курсы библиотекарей. Затем стала работать в библиотеке. Сестра уехала. Родственники пытались меня перевоспитать, и это их заслуга, что я сейчас сижу здесь и все честно рассказываю. Но, если вы спросите обо мне у них, они скажут вам только плохое. Это потому, что все их разговоры и советы я встречала в штыки, грубила и назло им делала что хотела. Возьму уйду из дома и не возвращаюсь до поздней ночи. Они хотели, чтобы я поступила в вечерний институт, а я нарочно по вечерам стала заниматься водным спортом.
Месяца четыре назад я познакомилась с Кованьковым. Познакомились мы случайно — просто оказались рядом в кино. Это знакомство сыграло в моей жизни огромную роль. Интересно, что Кованьков говорил мне то же самое, что говорили родные, но он говорил это без крика, без угроз, а просто, весело, по-дружески. В его слова я верила больше, и мне очень хотелось, чтобы он во мне не ошибся.
Теперь я перехожу к самому страшному событию в моей жизни. Однажды утром я вышла из дому, и у дверей меня остановил хорошо одетый мужчина лет пятидесяти. “Вы, спрашивает, Рената Целлер? Вот вам письмо от сестры. Я хочу с вами поговорить”. Я сказала, что опаздываю на работу. Тогда он говорит: “Прочтите письмо в библиотеке, а я буду ждать вас вечером. Придете — хорошо. Не придете — ваше дело”. Сказал, где он будет меня ждать, и ушел.
Письмо сестры было очень кратким. Она писала, что человек, который его передаст, большой друг нашей семьи и что он должен оказать мне какую-то очень важную правду. Только правду. Эти два слова были подчеркнуты. Свое письмо она просила уничтожить…
Все это меня заинтриговало, и после работы я встретилась с этим человеком. Сердце говорило: не ходи, но я все-таки пошла. Первое же, что он сказал, поразило меня до глубины души, у меня буквально потемнело в глазах. Он сказал, что наш отец жив, что он находится неподалеку, в Западной Германии. Тут же он передал мне подарок от отца. Это был конверт с деньгами. Затем он сказал, что отец живет одной мечтой — повидать своих девочек, что ему хочется приехать в восточную зону, хотя это трудно и опасно. Потом он попросил меня написать отцу несколько строчек, дал бумагу и ручку. Я долго думала, а потом написала, что счастлива от полученного известия, что я люблю его и очень хочу видеть. Человек сказал: “Поблагодарите его за подарок, — и прибавил: — Ваша благодарность будет и доказательством, что деньги вам переданы”. Я написала: “Спасибо, папочка, за деньги, они мне, конечно, пригодятся”. После этого мы расстались…
С этой минуты воя моя жизнь точно перевернулась. Я все время думала об отце, мечтала, что мы будем жить вместе: я, сестра и он. Эти мысли не давали мне покоя ни днем ни ночью. А вскоре ко мне пришел еще один человек от отца. Он принес мне его фотографию и снова деньги. Теперь я написала отцу
