не определили дату начала кампании. Но было ясно, что подготовка к войне займет не менее полутора лет. Нужно было не только снарядить огромнейшую армию — никогда доселе Человечество не бросало в бой такую силу против общего врага, но и проложить дороги через Грондар, чтобы подвезти невероятное количество леса и камня для возведения моста через Стагус.
Повсеместно кипела работа, возводились новые дороги, мосты и виадуки, засевались новые поля. За последнюю сотню лет ремесла не знали подобного расцвета.
Однако и силы зла не теряли времени даром. Под зеленовато-желтый стяг Шашонга стекались змеепоклонники и чернокнижники, некроманты и адепты разных человеконенавистнических культов. В своей ненависти к людям сторону Змея избрали жрецы Черной Тени и Господина Черной Бездны Верезаала. Увы, и среди людей нашлось немало предателей и отщепенцев, для которых власть презренного золота оказалась куда сильнее, нежели совесть и патриотизм. Именно на них теперь приходилось полагаться Шашонгу, в одночасье лишившемуся своей разветвленной шпионской сети.
Обе стороны, напрягая все силы, готовились к последнему сражению не на жизнь, а на смерть.
* * *
— Тебе необходимо сделать перерыв! — обратился к атланту Брул Копьебой, верный друг и сподвижник Кулла. — Нельзя столько работать!
— Нам всем нужен отдых, — пожал плечами атлант. — И тебе, и Келкору, и Ту, и Ка-Ну…
— Да уж, — хмыкнул Брул, наливая себе вина из кувшина. — Я никогда не видел, чтобы старый лис так суетился. Он уже вдвое усох и вполне может отказаться от одежды, заворачиваясь в собственную кожу!
— Такова участь облеченных властью, — равнодушно отозвался Кулл.
— Брул совершенно прав, — поддержал пикта Ту. — Сколько ты еще продержишься, если будешь спать по четыре часа?
Кулл потер кулаками воспаленные глаза.
— Высплюсь после победы, сейчас же я должен…
— Сейчас же ты должен начать собираться в дорогу. — Дверь покоев Кулла отворилась, и в помещение вошел Ка-Ну, посланник пиктов и ближайший советник Кулла.
Атлант перевел на старика удивленный взгляд.
— Все уже решено, Кулл, — подмигнул ему толстый пикт. — Мы отправляемся к Муджарию. Мои гонцы только что доставили ответ Великого Хелифа. Он гласит, что Солнцеликий Асаф бер Барахия будет рад принять своего царственного брата Короля Валузии Кулла в своей скромной летней резиденции в Турхунгабаде.
— Но у меня еще столько дел! — возразил старому пикту Кулл. — Армия, оружие, продовольствие…
— Эти дела вполне по силам государственному совету и Келкору, — покачал головой Ка-Ну. — А вот заключить военный союз с Муджарией сможешь только ты.
— Но разве Великий Хелиф уже не обещал нам свою поддержку? — удивился Брул.
— Кто может сказать наверняка, что имели в виду дети пустыни под этим словом? — хмыкнул Ка-Ну. — Нам желательно получить от Муджарии нечто большее, чем расплывчатые обещания.
— Истинно так, пикт, — согласился с ним Ту и повернулся к атланту: — Кулл, он прав. Признаться, я совершенно упустил из виду нелепые обычаи муджарийцев. У них принято, чтобы все важные дела решались лично между двумя владыками и за пиршественным столом или на охоте. И тем не менее это нация искуснейших воинов.
— Да, — подтвердил сказанное валузийцем Ка-Ну. — Без муджарийской конницы нам не обойтись. Кулл, ты просто не понимаешь, о чем идет речь. Видел бы ты этих чудовищных зверей размером с дом, которых муджарийцы зовут дроматариями! Эти огромные монстры крайне злобны и выносливы. Настоящие демоны смерти! Боюсь, без них нам в пустыне за Стагусом придется туго.
— А что, хорошая мысль, — оживился Кулл. — Если эти зверюги и впрямь так хороши, как вы их расписываете, они смогут дать отпор стадам гигантских ящеров. — Атлант сразу же определил неведомым дроматариям место в предстоящей военной кампании.
— Эти твари способны нести в бою трех воинов: погонщика пикинера и двух воинов лучников, — добавил Брул. — И главное, очень долго могут обходиться без воды! А сколько на них можно навесить груза!..
— Все, уговорили! — поднял обе руки Кулл, уже захваченный новой идеей.
Потянувшись так, что у него затрещали все кости, атлант понимающе улыбнулся, обращаясь к друзьям:
— Я догадываюсь, что всем хочется размяться. Знали бы вы, как мне самому не терпится вскочить в седло, пока государственные заботы не сделали со мной то, чего безуспешно добивались десятки наемных убийц. Решено, через два дня выступаем.
* * *
Кулл скакал во главе отряда из нескольких сотен Алых Стражей и пиктов Ка-Ну. Лига за лигой стелились под ноги его неутомимого фарсунского скакуна. Зеленые долины Валузии сменились горячими песками пустыни Хонана, которые в свою очередь уступили место тучным нивам Малых Княжеств. Но вот уже и те перешли в бескрайние туранийские степи. И наконец, на юго-востоке еле различимой черной полоской показались горы Коф, в которых и брала начало река Стагус. Что лежало за этими горами, было никому не ведомо, и многие считали этот исполинский горный хребет стеной мира, на которой покоится край небес.
Впервые за много лун, пролетевших со дня его триумфального возвращения в Хрустальный Город из Змеиного Королевства, Кулл по-настоящему наслаждался жизнью, вдыхая полной грудью воздух вольной степи.
Долгие дни лихой скачки принесли атланту больше пользы, нежели все усилия Эл-Та и Кутулоса. Может быть, теплая постель и приторные микстуры и хороши для изнеженных благами цивилизации валузийцев, но Кулл знал, что лучшее лекарство для настоящего мужчины — вольная жизнь.
Все заботы и труды остались позади, за стенами Хрустального Города, и сейчас перед ним лежали лишь бескрайние просторы, отделяющие атланта от далекой Муджарии.
— Валка! — крикнул он Брулу, стараясь перекричать безумный топот сотен копыт. — Что может быть лучше подобной скачки!
Копьебой радостно оскалился в ответ:
— Свист ветра и звон мечей — вот что придает жизни смысл!
— В засасывающей роскоши Башни Великолепия я чуть было не забыл об этом, — ответил пикту Кулл. — Но в душе я все тот же варвар, что и десятки лет тому назад!
От переполнявших его энергии и радости Кулл привстал в стременах и, запрокинув голову к небесам, во все горло проревел свой боевой клич. За его спиной степь содрогнулась от слитного ответного выкрика сотен глоток. Алые Стражи и пикты взвыли словно волчья стая, отвечающая своему вожаку.
Солнце уже садилось, когда Кулл подал знак сбавить ход. Пора было останавливаться на ночлег. До летней резиденции Великого Хелифа — города Турхунгабада — оставалось не более трех переходов.
Расположившись поздним вечером у костра Ка-Ну и Ту просвещали Кулла относительно обычаев и особенностей характера «детей пустыни», как муджарийцы сами себя называли.
— Больше всего муджарийцы почитают личную доблесть и честность, — говорил атланту Ту. — Данное ими слово нерушимо. Однако настоящий муджариец избегает обещать что-либо конкретное, пока не убедится, что его собеседник соответствует его понятиям о чести. Поэтому будь готов выслушать миллион расплывчатых заверений в дружбе и уважении…
— Ага, — кивнул Ка-Ну. — В искусстве ходить вокруг да около «детям пустыни» точно нет равных!
— Несмотря на то что все важные вопросы будут решаться во время пиршеств, сопровождаемых обильными возлияниями, постарайся не расслабляться, Кулл… — продолжал поучать атланта старый
