Новак пожал плечами.
— Сказали, что через полчаса по тиви выступит президент…
«Счастливая женщина, — подумал Новак, — она верит, что еще не все потеряно, что одно слово президента — и все уладится. Интересно, что сейчас чувствует президент? А может, он сейчас сосредоточенно застегивает скафандр или уже поднимается по трапу „челнока“?»
— Ты, наверное, Джоан ищешь?
— Что? — очнулся от своих мыслей Новак. — Да. Позови ее, пожалуйста.
— Она еще меня не сменила. Перезвони минут через сорок.
Внезапно Новак изменил решение.
— Наверное, не смогу. Тороплюсь, — сказал он Маджеске. — Передай, что звонил, хорошо?
А может, действительно, еще не все потеряно, думал Новак. Надо срочно ехать, пока дороги не перегружены. В конце концов, кто он такой, этот Кэсейла с его гипотезами? Интересно, о чем пишут другие газеты?
Новак вынул из принтера пачку распечаток и быстро пробежал статьи. Писали о космических пришельцах, похитивших спутник нашей планеты, завихрениях пространства и времени, в которые он попал. Здесь же были разнокалиберные черные дыры, самораспадающаяся материя и антиматерия, невесть как появившиеся в пределах Солнечной системы…
— Ничего конкретного! — Новак бросил распечатки на стол и стал собираться.
3.
До обсерватории было полтораста миль. От города к предгорьям тянулось широкое пласт-бетоновое шоссе, серпантином поднимаясь на перевал, а там — еще несколько миль в сторону по асфальту прямо к коттеджам астрофизиков. Вообще-то Новак не любил брать интервью у ученых: часто приходится изрядно попотеть, чтобы сделать их высказывания доступными неискушенному в науке читателю, но сегодня выбора не было.
Выехав за черту города, Новак бросил монету в щель придорожного автомата и вдавил педаль реостата. Электромоторы мягко загудели, антикрыло ощутимо прижало машину к дороге. Перед виадуком вырос городок из разноцветных палаток. Кое-где меж ними курились дымки костров: там готовили завтрак. У ближней палатки веселый бородач тетешкал ребенка. Судя по сложенным транспарантам, здесь остановились участники марша за разоружение, двигавшиеся в сторону столицы. Мимоходом Новак отметил, что возле лагеря нет ни одной полицейской машины — обычно, где сторонники разоружения, там полиция.
Потом мимо проносились веселые зеленые лужайки, похожие на ухоженные газоны, аккуратные рощицы и вездесущие, изрядно надоевшие щиты рекламы. На горизонте в голубоватой дымке виднелись горы. Казалось, они просто висят в воздухе.
Дорога всегда действовала на Новака успокаивающе. К тому же шоссе в эти часы было почти пустым, только изредка попадались тяжелые грузовики, да проскакивали междугородние лайнеры.
Новак включил радио. Передавали об исчезновении Луны, но ничего нового не было. Диктор вещал о скором пришествии Судного дня и советовал во имя спасения души вступать в секту адептов тридцать первого дня. Оказывается, и такая существует, усмехнулся Новак и переключил программу. Салон заполнила легкая музыка. Во всяком случае, она не мешала думать.
«Но что же приключилось с Луной, — размышлял Новак, глядя на дорогу. — Хорошо, если у астрофизиков есть какие-то предположения и они ими поделятся. А если нет?»
Впереди показался огромный автобус.
«А почему, собственно, послали меня? — запоздало удивился Новак. — В конце концов, я всего лишь уголовный хроникер… Идиот!!!»
Последнее относилось к водителю автобуса. Тяжелая машина, непрерывно сигналя и мигая многочисленными фарами, неуклюже разворачивалась поперек дороги. Новак ударил по педали тормоза. Завизжали покрышки, электроль боком тащило вперед. Выкручивая руль, Новак видел приближавшийся борт автобуса с яркой надписью «Легион Свободной Любви». Одновременно Новак лихорадочно соображал, как выпутаться из создавшейся ситуации: встреча с воинствующими представительницами древнейшей профессии как-то не входила в его планы.
На счастье здесь от шоссе отходила едва заметная дорога. Ездили по ней, видимо, очень редко: асфальт пророс травой, потрескался, а в некоторых местах был выбит совсем. Съезжая на дорогу, Новак слышал настойчиво-требовательное завывание сигнала, потом раздалась автоматная очередь. Он прикусил губу и, пригнувшись к рулю, увеличил скорость. Машину немилосердно трясло на щербатом асфальте. Поглядывая в зеркало заднего вида, нет ли погони, — эти девицы все могут: вдруг у них в багажнике мотоциклы, Новак мчался вперед. По сторонам мелькали какие-то грязно-серые поля, вывороченные столбы с обрывками колючей проволоки. Повернув в очередной раз, Новак увидел восьмиколесный патрульный «кондор», полосатый шлагбаум и большой транспарант над ним:
С обочины навстречу Новаку поднялся толстый сержант с банкой пива в руке.
4.
У сержанта был крупный мясистый нос, то и дело покрывавшийся мелкими каплями пота. Стерев их в очередной раз, полицейский шумно отхлебнул пиво из жестяной банки.
— Терпеть не могу жару, — сказал он, облизывая пену с рыжих усов.
Действительно, было душно. Пахло пылью и раскаленным асфальтом. По сторонам дороги за ржавыми обрывками «колючки» никла к земле свалявшаяся серая пшеница. Судя по всему, ее не убирали года два. За шлагбаумом в белесой, дрожащей от зноя, мгле виднелись потемневшие крыши городка и красного кирпича водонапорная башня. Башня была наполовину разрушена и торчала гнилым зубом.
— Что там? — кивнул в сторону крыш Новак. Он, тоже с банкой пива в руке, боком устроился на сиденье электроля. Обе дверцы были открыты для циркуляции воздуха. Впрочем, это мало помогало.
— Цивилизаторы… — полицейский допил пиво и бросил банку. Она глухо ударилась о другие, что во множестве валялись среди жухлой травы, — Мразь…
— А почему стойбище?
Сержант пожал плечами и рыгнул.
— Это они сами вывесили, — показал он на транспарант. — И никого к себе не пускают… А может, пускают. При мне никто не проезжал… Фу, жарко!.. И тебе туда соваться не советую. Ищи лучше свою Луну. Мое мнение такое: если она исчезла — кому-то это на руку. Если противнику — дадим сдачи, если нам — то не нашего ума дело. Начальству виднее. Кому надо — без нас разберутся.
Тон у сержанта был значительно-глубокомысленный, и от этого у Новака окончательно испортилось настроение. Он подумал, что пора ехать к астрофизикам, а завтра обязательно позвонить Джоан. Мысль о вселенской катастрофе казалась ему сейчас бредовой. Остро захотелось к морю. Чтобы слышать легкое шипенье волн, чтобы сразу за песчаным пляжиком поднималась отвесная скала, чтобы кроме него и Джоан там никого не было, а был покой и соленая прохлада воды…
Ч-чаашш! Пок!!! Со стороны городка раздалось свистящее шипенье, потом сухо раскатисто треснуло. Над крышами растекалась белая клубящаяся медуза.
Новак встревоженно посмотрел на сержанта.
— Базука! — сообщил полицейский. — Сейчас начнется. — он открыл дверцу «кондора» и достал бинокль.
— Что начнется? — не понял Новак.
Полицейский посмотрел на него и весело ощерился.
